«Очевидцы видели, как Ядовитый Плющ скрылась на загруженной химикатами фуре».

Черт. Черт. Кадык Гордона дрогнул. Он говорил так тихо, что Люку пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова: «А Харли Квинн воспользовалась обширными познаниями в области взрывчатых веществ и подорвала еще одну стену тюрьмы «Блэкгейт». Она освободила главных членов банды Джокера. Второго, Третьего и Четвертого.

Кровь застыла у Люка в жилах.

Гордон подытожил: «Выдвигаемся сейчас. Никому ни слова. Их надо поймать до того, как узнает пресса».

Подчиненные Гордона начали задавать вопросы, а Люк направился к выходу.

Холли поймала его взгляд, когда он прошел мимо, и подняла брови. Будто заметила маленькое совещание Гордона – и видела, как Люк подслушивал.

Люк удостоил ее равнодушным скучающим взглядом в ответ и выскользнул из зала.

Быстро. Действовать надо быстро.

Потому что если из тюрьмы сбежали три главных парня Джокера, жди беды, очень большой беды и очень скоро.

Люк знал их имена и помнил длинный, бесконечный список преступлений.

Честно говоря, в другой ситуации схватка с парнями, которых звали Бозо, Хихик и Улыбка,[21] вполне тянула на розыгрыш. Но эти ребята были совсем не похожи на добродушных клоунов.

Люк парил над Ист-Эндом, костюм считывал данные с людей, которые встречались ему внизу. Но никто не подходил под искомые рост, вес и приметы троих главных парней Джокера.

Сердце бешено стучало в груди, хоть он и пытался унять его. Эта гонка перед боем, прежде чем он кинется в драку… После возвращения домой у него бывали ночи, когда он не чувствовал ничего, кроме этой гонки. В такие дни ему становилось легче, когда он выходил в темноту улиц Готэма. Когда знал: адреналин бьет ему по венам потому, что он ждет.

Но с тех пор он обрел баланс. Хотя даже сейчас, когда его крылья поймали восходящий поток воздуха и он парил над городом… Он любил эту гонку.

Любил, как она разрасталась, заполняя собой весь мир, а потом сужалась – фокусируясь. Тогда-то он их и увидел.

И погнался за тремя мужчинами, которые шли по переулку внизу. У одного через плечо была перекинута бейсбольная бита, у другого вокруг запястья было обмотано нечто напоминавшее цепь, а у третьего… В руке было что-то очень похожее на длинный, зловещий нож, бликующий в тусклом свете. Они даже не стали снимать тюремные робы.

Люк накренился, сбрасывая скорость.

Трое против одного – не такой уж и плохой расклад. Но это особенные противники.

На спине высокого и стройного мужчины – Бозо – темнело влажное пятно. Это не его кровь, подсказал Люку костюм. Чужая. На цепи, которая висела у него на руке, тоже была кровь.

Господи.

А на широких, мясистых плечах Хихика лежала бейсбольная бита. Из нее торчали гвозди. Длинные.

Люк постепенно спускался, приближаясь к противоположному концу переулка. Если он нападет на них со спины, это сыграет ему на руку.

Такая засада противоречила правилам боя на ринге, выглядела трусливой даже против этих троих, но… Нож был в руках у Улыбки – стройного, среднего роста мужчины, Второго номера в банде Джокера. И он стал им не потому, что был приятным человеком. Нет, Люк знал, что его так зовут потому, что у него на лице сияет улыбка, когда он убивает. Улыбка, когда грабит. Улыбка, когда сеет зло по приказу Джокера.

Именно за Улыбкой Люку надо будет следить в первую очередь. И именно из-за Улыбки он погасил подсветку костюма, почти бесшумно приземлившись на аллее, и достал бэтаранг. Он доработал простенькое металлическое устройство у себя в лаборатории. По его сигналу этот бэтаранг ударит противника током. Разряд не слабее чем у электрошокового ружья.

Еще за океаном он подружился с одной снайпершей. Люк сотни раз расспрашивал, как она подсчитывает расстояние, ветер, движение. Она никогда не промахивалась.

Трое мужчин дошли до конца переулка, по-прежнему не подозревая, что за их спинами стоит человек.

Люк прицелился, достал еще два бэтаранга для Второго и Третьего, прикинул, куда эти двое могут броситься.

Ему не нужно их обязательно убивать.

За океаном он видел много убийств. До сих пор обсуждал это на групповых встречах.

Эти трое должны ответить за свои убийства. Действительно ответить, перед судом, а не перед мстителем из народа. Хоть они все были чокнутые и озлобленные… у них тоже было право на правосудие.

Бэтаранг вылетел, целясь в поджарое тело Улыбки.

Но Второй парень Джокера, по всей видимости, услышал жужжание электрического заряда.

Быстрее, чем предполагал Люк, Улыбка схватил Бозо и резко развернулся, прижимая Четвертого парня Джокера к груди.

Живой щит.

Бэтаранг попал Бозо прямо в грудь, вырубив его. Цепь звякнула, упав на асфальт вслед за Бозо. Он был без сознания. Как Люк и думал, Хихик кинулся за другом, а не побежал прочь. Люк кинул второй бэтаранг туда, куда и предполагал.

Хихик и его бейсбольная бита глухо стукнули об асфальт.

Улыбка окинул переулок взглядом, на его бледном лице расплылась мрачная ухмылка.

– Давай, выходи, – позвал он высоким и тонким голосом. Ничтожное подобие пробирающего до костей голоса Джокера, которым тот обладал от природы. – Кто это нам весь кайф обломал? – Он поманил Люка длинным ножом. Лезвие забликовало, поймав свет от фонаря.

Один против одного – такой расклад нравился ему куда больше.

Люк вышел из тени, у него на груди ярко вспыхнула эмблема.

Улыбка криво ухмыльнулся, пританцовывая – двигался он неустойчиво, нетвердо. Так делают люди, которые воображают, что умеют боксировать. Люк тысячу раз это видел и знал, что от этого только сместится центр тяжести.

– Поймай меня, если сможешь, – прошептал Улыбка и понесся прочь.

Люк позволил ему убежать. Он уже вызывал ГДГП. Он сразу понял, что может потерять двух преступников, которые сейчас были без сознания, если не свяжет их надежно прежде, чем бросится вслед за третьим.

У него ушло пять минут на то, чтобы привязать Бозо и Хихика к фонарю. В паре кварталов от него уже выли сирены.

Хорошо.

Когда рой полицейских машин приблизился, Люк взмыл в небо, просматривая улицы внизу.

Прошло максимум пять минут. Но за пять минут в Готэме могло произойти все, что угодно. Повсюду были подземные ходы – Готэмские злодеи предпочитали перемещаться именно с их помощью.