- Я… не думаю, что это хорошая идея.

- Пожалуйста, - повторила я слабым голосом. - Мне так больно и страшно… Можешь побыть со мной, пока я засыпаю? Пожалуйста…

Эрик тяжело вздохнул и аккуратно положил меня на подушки. Без него как-то мгновенно стало холодно, и я отчаянно вцепилась в его рубашку, когда он устроился рядом полулежа на подушках. Придвинулась ближе и устроилась на плече, поглаживая ладонью его по груди.

Эту самую ладонь Эрик поймал и резко остановил, не давая пальчикам добраться до его ключиц.

- А вот так точно делать не надо, - произнес он низким голосом.

- Почему?..

- Потому что я не железный. Спокойно лежать с тобой ночью в одной кровати для меня - чистая пытка. Стоически терпеть шаловливые пальчики - тем более. Это уже свыше моих сил. Сорвусь и не посмотрю на твое ослабшее состояние, а просто быстренько приведу магией в порядок и продолжу, хм, лечить особыми методами. А ты потом будешь выговаривать, что я воспользовался ситуацией. Так что лучше засыпай скорее, ага?

У меня не было сил рассмеяться, но, думаю, Эрик почувствовал смену моего настроения. Взял в кольцо своих рук и чмокнул в макушку. Я так и заснула на его плече, убаюканная равномерным дыханием и слегка учащённым сердцебиением.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

Я боялась, что Вивьен перестанет со мной общаться, начнет шарахаться от меня. Но я недооценила подругу. Она с юмором отнеслась ко всей этой ситуации и в шутку называла меня ведьмой, заставляющей всех вокруг падать в восхищенном обмороке к моим ногам. Стоять, бояться, к ногам преклоняться!..

- Ой, да ладно тебе, Элли, - отмахивалась она от моих тревожных вопросов. - Ты же сама не виновата. Ладно бы ты меня кочергой во сне огрела, но моя голова звенела явно не по этой причине! Зато, - тут она сделала большие глаза и мечтательно улыбнулась, - ты бы знала, как это круто повлияло на наши с Джорджем отношения! Он так распереживался… Так что я еще и спасибо должна тебе сказать, если честно.

Она задумчиво провела пальцами по губам и покосилась в сторону Джорджа, который сидел в другом конце обеденного зала и болтал с друзьями. Он словно бы почувствовал на себе чужой взгляд, встретился глазами с Вивьен и тепло ей улыбнулся.

Вивьен зарделась и заулыбалась еще шире, хотя, казалось бы, - куда уж шире.

А я вздохнула с облегчением. Что ни делается, все к лучшему, верно?

Что ж, хоть у кого-то на личном фронте все было отлично.

Потому что на моем личном фронте, по ощущениям, можно было петь похоронный марш.

Ладно-ладно, допустим, я сейчас истерю, утрирую и сильно забегаю вперед.

Просто…

Последние пару дней Эрик меня игнорировал. Упорно. После того как заснула на его плече, я ощущала его тепло и участие даже на расстоянии, то и дело ловила на себе его взгляды. А потом… словно что-то произошло. Словно бы нарочно он начал меня избегать. Ни разу не посмотрел на меня на лекциях, уходил из аудитории раньше всех, в обеденном зале не появлялся. Весточек мне никаких не слал. Вообще не подавал ни малейших знаков внимания. Словно бы не было между нами всего того тепло проведённого времени. Голос холодный, взгляд ледяной. Ходячий айсберг, одна штука, подвид обыкновенный.

Что было не так? Я не понимала.

Его всё-таки корежит от моей тьмы? Физически плохо, или просто неприятно находиться рядом с девушкой, от которой сильно фонит по ночам черной магией? А сам он весь такой светлый, “выбеленный”, как выразилась его мама… Может, ему просто противно продолжать со мной общение? Считает это выше своего достоинства? Или… Ох, не знаю. Может быть, я себя вообще накручиваю, и дело в чем-то другом…

Но все это как-то не вязалось у меня с недавними событиями.

Он вообще был какой-то… странный. Не похожий на себя, такой нервный и дерганный. И, как мне показалось, очень злой. Не думаю, что это могли заметить другие студенты, а вот я уже неплохо успела изучить проявление эмоций Эрика, поэтому хорошо понимала разницу между обычной холодностью профессора и насильно нацепленной поверх раздражения маской.

На кого он так злился? На меня? На себя? Не понимаю…

Или с кем-то поцапался?

Я слабо представляла себе скандального Эрика, в его манере было скорее уж эффектно заткнуть любого человека ироничным тоном.

Но один раз на неделе случайно стала свидетелем его короткой вспышки ярости.

Я шла по коридору, когда из аудитории до меня донесся гневный и очень громкий возглас ревизора:

- Да иди ты на хрен со своими методами и угрозами! Я этого не допущу, понял?

Еле успела отскочить в сторону, чтобы меня не зашибло: дверь, открытая явно с ноги, с грохотом ударилась о стену, а из аудитории как ошпаренный вылетел Эрик. Он меня не видел и пронесся дальше по коридору эдаким гневным смерчем. Аура его ходила ходуном от сдерживаемой ярости, а кончики пальцев искрились алыми всполохами, так ярко, что ладони казались объятыми пламенем.

Ого. Это что-то новенькое. Кто же его так разозлил?

Я заглянула в аудиторию, но там никого не было. Заметила только, что Эрик нервно одергивал манжеты, пряча связной браслет на руке.

Хм… У Эрика проблемы? Кто в здравом уме может ему угрожать?

В тот же день меня добила его холодность после практических занятий.

Когда студенты вереницей покидали полигон, я немного задержалась, проходя мимо Эрика. С надеждой глянула на него в попытке увидеть какое-то тепло.

Он не отрывался от записей в своем блокноте, но неожиданно произнёс:

- Я написал вам рекомендацию в Генеральный Штаб, мисс Хоффман. Зайдите за ней вечером ко мне в кабинет.

Это все классно, конечно, но чем я заслужила такой холодный тон?

- Эрик…

- Профессор Кларксон, мисс Хоффман, - резковато поправил Эрик, стрельнув взглядов в сторону недалеко стоящих студентов. - “Профессор” или “господин ревизор”.

Мои брови поползли на лоб.

Здрасьте, приехали. Какая муха его укусила?

Смотрела на Эрика, но его лицо оставалось непроницаемым.