Сборы оказались недолгими, и через двадцать минут я уже открывал дверь гаража. А ещё пятнадцать минут спустя парковался напротив входа в двухэтажное здание банка. Охранник на входе действительно был в курсе, только попросил предъявить какое-нибудь удостоверение личности. Паспорт у меня всегда с собой, сверив мою физиономию с паспортной. Тот остался доволен и попросил подождать. Набрал из своей пуленепробиваемой будки кому-то, вскоре за мной спустился моложавый клерк с прилизанным пробором.

– Сергей Сычин? Идёмте за мной.

Кабинет Марка Ефимовича располагался на втором этаже. В приёмной молодой человек меня оставил, передав на попечение секретарше – строгой и ухоженной даме бальзаковского возраста.

– Присаживайтесь, сейчас Марк Ефимович освободится и вас примет. Чай, кофе?

– Спасибо, от чашечки кофе не откажусь.

И желательно крепкого, подумал я, после вчерашней «Зубровки» в голове ещё прятался какой-то маленький хулиган, который, стоило лишь чуть сильнее мотнуть головой, начинал носиться внутри моей черепушки как сумасшедший, долбя по вискам и темени отбойным молотком. Секретарша не обманула моих надежд, кофе без молока и сахара действительно немного облегчил мои страдания.

Не успел вернуть с благодарностью пустую чашку, как из кабинета управляющего вышел сутулый мужичонка с папкой подмышкой и большими очками на крючковатом носу. Папку он придерживал короткими пальцами, перемазанными чернилами. Почему-то мне подумалось, что это бухгалтер.

– Проходите.

Марк Ефимович внимательно вчитывался в какие-то бумаги, подняв на меня взгляд, кивком указал на мягкий стул-кресло.

– Сергей, неужели нельзя без водки было обойтись?

Я пождал плечами:

– Так он сам спросил, есть ли водка, я и достал.

– Ты на будущее учти, ему пить противопоказано, мал ещё, рюмку – куда ни шло, но не стаканами.

– Мы чашками пили…

– Ладно, проехали. Я так понимаю, ты со мной хотел пообщаться по вопросу относительно наезда со стороны Чернышёва и его помощника, так?

– Совершенно верно. Гоша… то есть Георгий мне утром сказал, что вчера по этому делу выложил вам всю подноготную…

– Ну, скажем, далеко не всю, не в том состоянии он был, чтобы рассказывать в деталях, но суть я уловил. А ты вот можешь сейчас, пока время есть, от себя добавить.

На рассказ ушло минут пять, чуть меньше, чем длилась наша беседа с Козырем. Марк Ефимович, откинувшись на спинку кресла и сцепив на животе пальцы, время от времени кивал, а когда я закончил, немного подался вперёд, сцепив пальцы уже на столе.

– 30 процентов, это они, конечно, борзо подъехали. Да что там говорить, это реальный наезд… Чем вы им не угодили? Может, где-то дорогу перешли?

– Да ничего такого не было, – нахмурил я лоб, припоминая возможные тёрки. – Нет, точно не было. Наоборот, ценили они нас с Гош… с Георгием, всё шло как по маслу, и тут ни с того, ни с сего… Наверное, чужие деньги жить спокойно не дают.

– Ясно, ясно, – задумчиво пробормотал он, барабаня толстыми, короткими пальцами по столу. – Чернышёв ведь и со мной свои дела ведёт… Ладно, выкладывай, с чем пришёл?

– А можно я задам вам встречный вопрос?

– Хм, ну, задавай.

– Марк Ефимович, что ВЫ собираетесь делать в этой ситуации? Пу́стите всё на самотёк, доверив разбираться нам с Георгием, или подключите какие-то свои резервы и связи?

– Ну, есть у меня своя служба охраны, ребята проверенные, кто-то в Афганистане успел повоевать, бывшие офицеры… Ты что, хочешь, чтобы они за просто так в ваши разборки ввязались?

– А если не за просто так?

– А что ты… Что вы с Георгием, – поправился он, – можете предложить? Я же знаю, что вы в плюс только недавно вышли, вам ещё кредит моему банку возвращать, как ты верно заметил в разговоре с Козыревым.

– Антон предъявил мне, что мы работаем без «крыши», и рано или поздно на нас наедут. Мы можем потерять всё, включая жизни, и такая перспектива меня совершенно не радует. Но я думаю, что насчёт тольяттинских он приврал, дабы его слова звучали убедительнее. Он просто захотел получать солидную премию ни за что. А вот если…

Я сделал паузу, и Абрамов приподнял левую бровь, как бы спрашивая: «Что если?»

– Вот если бы Антон знал, что наше с Георгием предприятие «крышует» служба безопасности вашего банка, и не за 30 процентов, а за нормальные 10, ну пусть 15…

Тут я сделал ещё одну паузу, которую нарушил теперь уже Марк Ефимович:

– А как сейчас ты всё это представишь Козыреву? Он же сразу сообразит, что ты побежал со мной договариваться.

– Я уже думал над этим. Ситуация действительно двоякая. Но на крайний случай можно сказать, что ваша служба безопасности уже осуществляла негласную «крышу», о чём Гоша знал, но не ставил меня в известность, чтобы я где по пьяной лавочке или по глупости не проболтался. А когда я сказал ему про наезд Иваныча с Козырем, он меня и просветил. Как вам такой вариант?

– Даже так? Хм… Можно, конечно, попробовать, на безрыбье и рак, как говорится, рыба. Хотя шито всё белыми нитками, и вряд ли Чернышёва и Козырева твои слова убедят. А как ты объяснишь, что не знал о 15 процентах, которые шли на оплату «крыши»? Но ложиться под них – это, скажу я тебе, Сергей, себя не уважать. Надо раз и навсегда объяснить им, что края нужно видеть.

Однако… Не ожидал я от типичного еврея таких слов. Хотя хорошо ли я знал Марка Ефимовича? Дома он один, а в бизнесе, видно, та ещё акула. Ну а что, Березовский (кстати, они с Абрамовым чем-то даже похожи внешне) тоже еврей, зато, думаю, решимости ему хоть отбавляй, сам, конечно, своими руками никого не убивает. Но приказы такие наверняка раздаёт налево и направо. Вон даже Листьева, с которым тёрки возникли, не испугался устранить, и вышел, собака, сухим из воды. Вот, между прочим, могу ведь как-то посодействовать тому, чтобы популярный телеведущий живым остался. Как минимум предупредить, я ведь даже дату его гибели помню – 1 марта 1995 года. Меньше трёх лет осталось. Другой вопрос, что со мной самим будет через три года и буду ли я сам вообще на этом свете существовать? Да-а, тут далеко загадывать не приходится, уже свою жизнь повернул так, что в любой момент могу словить снайперскую пулю от Шурика. В том, что смерть Емели – дело рук как раз новенького нашей бригады – я почти не сомневался. Если уж Емелю без разговоров пристрелили, то про нас с Гошей и говорить нечего.

Вот Марку Ефимовичу я про этого