В Терволе, это станция примерно на полпути от Рованиеми до Кеми, оставил два мотострелковых взвода с одним танком. Подстраховался. Тут через Кемийоку перекинут мост, и от него идёт шоссейка на юг Финляндии. Не зря подстраховался. Сама ж/д станция на западном берегу реки стоит, а село-недомерок – на восточном. Только мы уехали, мотострелки направились к мосту, взять его под охрану и заодно по селу прокатиться, посмотреть, чем там народ дышит. И нарвались. В селе на ночёвку две финские маршевые роты встали. И не новобранцы в тех ротах были. Отпускники-демобилизованные[159].

Мотострелки отступили из села. Финны ломанулись к мосту. Хрен вам, а не мост. Подожгли его наши бойцы. Финны спустились на лёд Кемийоки. Ночь. Снег на льду, лёгкий снежок с неба. Финны то ли в маскхалатах, то ли простыни-пододеяльники в селе реквизировали. В общем, не видно их почти на льду. Хоть и вооружены по большей части винтовками, но стреляют, суки, отменно. Охотники-следопыты. Два часа шёл бой. У танка снаряды кончились, запас есть, но он в вагоне на станции остался. Патроны к пулемётам тоже заканчиваются. А финны всё ползут и ползут. Мотострелки уже к станции отступать собрались, но тут на станцию подошёл эшелон с ещё одним мотострелковым батальоном и двумя батареями «катюш».

Пришла пора финнам отступать. Укрылись в селе. Зря. Залп двух батарей гвардейских реактивных миномётов, и нет больше местечка с названием Тервола.

В Кеми железнодорожная бронегруппа добралась в начале третьего часа ночи. Но виден город-порт был издали. Склад топлива на авиабазе рванул ещё прошлой ночью, потушить его не смогли, огонь перекинулся на склад боеприпасов. До хрена топлива и бомб-снарядов на тех складах было. Горело-взрывалось весь день, и на следующую ночь ещё осталось. Гарнизон базы-города-порта сильно занят. Разлетающиеся снаряды поджигали что ни попадя. Вот гарнизон и занимался уже почти сутки спасением-эвакуацией чего попало. Неразберихи-нервотрёпки добавило восстание в концлагере. После взрывов на авиабазе диверсанты обстреляли казармы охраны концлагеря и караульные вышки. Военнопленные почти сразу же вырвались на свободу, но в город не пошли, спрятались в примыкающих к городу лесах, откуда периодически постреливали по немногим энтузиастам, собравшимся идти на поиск беглецов.

Связь города с внешним миром пропала. Послали гонцов к шведам и на юг в Оулу. Из Оулы гонцы не вернулись, а шведы обещали прислать пожарный поезд, вот только колёса на нём переставят на финский манер.

И вот когда наш бронепоезд проехал по мосту через Кемийоку, его поначалу и приняли финские тыловики за шведский пожарный поезд. Откуда ж здесь русскому бронепоезду взяться? Потом было уже поздно удивляться.

Освобождённые военнопленные, ведомые нашими десантниками-диверсантами, отошли к югу от Кеми, к берегу Ботнического залива. Там, на льду, их уже ждало несколько грузовых планеров с оружием и боеприпасами. Вооружились, организовались и, оседлав шоссейную и железную дороги, идущие на юг от Кеми, окончательно заблокировали связь Лапландии с остальной Финляндией. Остальной Финляндии до этого факта уже не было дела. Какая на хрен Лапландия? В Хельсинки русский десант! Президент пропал! Верховный Главнокомандующий погиб! Кто рулит страной и армией – непонятно. Какая уж тут Лапландия?

В общем, железнодорожная бронегруппа вломилась в озаряемую пожарами Кеми с севера, а пять тысяч бывших военнопленных – с юга. Бой-бойня-зачистка длились до самого рассвета. Досталось всем принимавшим участие сторонам. Но финнам – больше. Всё же бронетехники в сугубо тыловом гарнизоне не было вообще. А наш авангард не стеснялся применять крупные калибры. Так что и Кеми-городок придётся финнам после войны с нуля восстанавливать. Хотя… Может, и не придётся, если товарищ Сталин примет решение прибрать городок к рукам. Всё же хороший порт здесь, глубоководный. Хорошая военно-морская база РККФ получится.

Я же с основной частью сил корпуса прибыл к Ботническому заливу часам к пяти. Посмотрел из окошка штабного вагона на кемийские пожары и повернул эшелоны правее, к шведской границе. До неё и двадцати километров не будет от устья Кемийоки. Стоит там вполне себе большой город Торнио. Вплотную к шведскому городу Хапаранда. Большие по здешним, йоулупуккинским, местам городки. Единственный шведско-финский железнодорожный переход. Города, можно сказать, побратимы. И какие могут быть тёрки-непонятки между побратимами? Нет ни у финнов, ни у шведов тут серьёзных гарнизонов. Так, всего помаленьку. Пара десятков полицейских, рота запасников-тыловиков, пара-тройка взводов пограничников, ну и ещё до кучи десяток-полтора таможенников на каждой стороне. А, ещё про пожарную команду забыл!

В общем, серьёзной обороны мы не встретили. Вообще никакой обороны не встретили. До Торнио уже успел дойти приказ из Хельсинки о капитуляции. Не знаю, уж настоящий был приказ или фальшивый, а только мэр города и остальные начальники местных силовых структур очень резво явились к вокзалу с кучей белых флагов и заявлением о капитуляции города. Твою ж дивизию! Чей-то мне сегодня повоевать не получается. Ну это я так, не подумав, эмоционирую. Хорошо, конечно, меньше похоронок писать.

Иду в вагон к связистам. Связь с Москвой. Доклад в Ставку ВГК 9-й гвардейский механизированный корпус вышел на границу Российской империи![160]

11 марта 1943 года

г. Алта, Норвегия

Командующий 20-й горной армией генерал-полковник Эдуард Дитль с неприязнью посмотрел на своего начальника штаба. Хреновые известия принёс брательник начальника штаба ОКБ[161]. Русские прорвались к Рованиеми и, возможно, уже дошли до Кеми. Наземная связь основных сил армии с южной и центральной Финляндией прервана. А всё из-за чего? Йодль-старший, поддакивая фюреру, уже почти четыре месяца как отказывается направлять пополнение в армию[162]. Хоть и не было здесь, в Лапландии, этой зимой серьёзных боёв-сражений, но всё же потери были, понемногу, но каждый день. 100–150 бойцов в день. В среднем. Иногда бывало гораздо больше. Но даже 100 солдат в день – это десятитысячные потери за зиму. Почти дивизия! И это при том, что в армии всего восемь дивизий. Потери приходилось восполнять за счёт тыловых частей-подразделений, а в середине февраля пришлось части, стоявшие во втором эшелоне в Рованиеми, перебросить в первый эшелон, а позиции у лапландской столицы передать финнам. Финны особо не торопились. Перебросили в Рованиеми что-то тыловое и начали неспешно формировать для отправки в Лапландию новую бригаду. Не успели. Началось русское наступление в Карелии, и эта бригада так и застряла где-то в южной Финляндии – там она нужнее. В результате дивизии 36-го корпуса, не имея поддержки с тыла, не смогли отразить неожиданный удар русских от Кандалакши и отступают. Отступают, бросая технику и тяжёлое вооружение, ведь единственную дорогу из тех мест в Лапландию уже контролируют русские, а протащить по местному снежно-болотисто-каменистому бездорожью что-то тяжелее собачьей упряжки нереально. А горная дивизия СС «Норд» вообще оказалась отрезана от основных сил армии в районе Кестеньги.