Дитль подошёл к расстеленной на столе для совещаний карте. Офицер оперативного отдела штаба заканчивал наносить на карту изменившуюся обстановку. Вчерашний удар русских по 36-му корпусу и взятие русскими авиабазы в Алакуртти были болезненны, но не смертельны для армии. А вот стремительный прорыв русских к Ботническому заливу грозил катастрофой. Если русские рискнут перейти шведскую границу то армия вообще лишится сухопутной связи с портами Остзее.

– Как вы думаете, генерал, что нам дальше ждать от русских? Куда они дальше пойдут? Где остановятся? – Дитль вопросительно посмотрел на своего начальника штаба.

– Русские за сутки прошли более 300 километров. С боями, судя по всему. В Кемиярви, Рованиеми и Кеми. Много сил за сутки на такое расстояние физически не перебросить. Могу предположить, что от Алакуртти в прорыв ушла механизированная бригада. Не больше. Потери в боях. Что-то надо оставить на узловых станциях, на перекрёстках дорог. Так что не думаю, что в Торнио сейчас у русских есть что-то большее, чем пара батальонов. Чтобы идти дальше, им надо будет ввести в прорыв основные части 19-й армии. А это за день не сделать. Минимум неделя, но скорее всего две.

– Вы предполагаете? Бригада? А если больше? Мне нужна точная информация!

– К сожалению, наша Абверкоманда[163], по всей видимости, уничтожена противником, по крайней мере на связь после русского прорыва никто оттуда не выходил.

– Свинская собака! Мне нужны точные данные! Отправляйте войсковую разведку, парашютистов, кого угодно, но мне нужна информация о русских, прорвавшихся к Торнио.

– Есть, герр генерал-полковник.

Дитль выдохнул, помолчал, успокаиваясь, взглянул на новую обстановку на карте.

– Вот что, Фердинанд, разведка разведкой, но кроме неё нужно вот ещё что. Немедленно нужен авиаудар по мостам в Рованиеми и Кемиярви. Далее, помимо этих мостов сами подберите десять-пятнадцать небольших мостов на участке железной дороги от Алакуртти до Кеми, их надо тоже подорвать. Подготовьте несколько диверсионных групп, и сегодня же ночью их надо забросить к этим мостам. Надо предстоящей ночью надёжно парализовать все перевозки русских на этом участке. Понятно?

– Так точно, герр генерал-полковник. Разрешите выполнять?

– Да, идите.

Но уйти Йодлю не удалось. Начальник узла связи принёс только что полученную шифровку из ОКВ.

– Постойте, Фердинанд, – тормознул подчинённого Дитль. – Давайте вместе посмотрим, чем нас порадует ваш брат.

Радости в шифровке не было. Старшие товарищи извещали о том, что русские захватили Хельсинки, большая часть финской армии окружена в южной Карелии, из Хельсинки финским войскам от имени президента передаётся приказ о капитуляции. В связи с этим предписывалось, если финские части, находящиеся в зоне ответственности 20-й армии, вздумают выполнить этот приказ – разоружить их, а при необходимости поместить личный состав таких частей в концлагеря. При сопротивлении решительно применять силу, вплоть до уничтожения.

– Собачья свинья! – не удержался Дитль.

Но это не всё. Далее была информация об ультиматуме русских шведам. Дитль взглянул на часы. Срок ультиматума истёк два часа назад.

– У нас есть связь с Хапарандой? – обратился генерал-полковник к начальнику узла связи. – Или еще с кем в тех местах?

– Связь была. Мы сегодня утром связывались по просьбе начальника службы тыла с Хапарандой. Там почему-то уже два дня не могут отправить несколько эшелонов с продовольствием в наш адрес.

– И чем они это объясняют?

– Говорят, что нет локомотивов. Обещали завтра отправить. Но…

– Что но?

– Полтора часа назад связь с диспетчером железнодорожной станции прервалась.

– Твою ж… – Дитль от души выматерился. – Гауптманн, бегом, звоните-связывайтесь, что там рядом есть с этой Хапарандой, бегом, выясните, что там у них происходит, есть ли там русские. Выполняйте.

Пару минут Дитль нервно расхаживал по кабинету.

– Deine Division![164] – прорычал командующий 20-й армией, остановившись у стола, застеленного картой.

Вдох-выдох. Ещё раз. Успокоиться. Вдох-выдох. Собраться. Вдох-выдох. Подумать.

– Так, Фердинанд, пятнадцать минут вам, чтобы отдать распоряжения по мостам по маршруту прорыва русских. И через пятнадцать минут жду вас обратно. Мне будет необходима информация о том, что мы сможем к исходу этого дня перебросить в Кируну[165] и что мы можем снять с фронта для переброски в Кируну в течение одного-двух дней. Выполняйте.

– Мы будем воевать в Швеции? Они ж – нейтралы!

– Не бесите меня, Фердинанд! Да, будем! Если русские уже вошли в Швецию, то мы и там их будем бить.

– Но шведы – нейтралы! Русские не посмеют.

– Фердинанд, вы болван! Мы в Данию и сюда, в Норвегию, как пришли?[166] Думаете, у Сталина не хватит наглости и коварства повторить то же самое? – начал опять закипать Дитль. – Идите, исполняйте.

В пятнадцать минут Йодль не уложился. Вместо него в кабинет к Дитлю пришёл начальник оперативного отдела штаба армии полковник Хуго Ситтманн.

– Герр генерал-полковник, герр генерал-майор просил меня извиниться за опоздание, сейчас он разговаривает по телефону с адмиралом Тиле[167], они согласовывают, что могут моряки отправить в Кируну. Я могу доложить за герра генерал-майора по нашим резервам и возможностям в связи с прорывом русских.

– Слушаю вас, полковник.

– Для проведения диверсий на железнодорожных мостах можно выделить 112-й разведбатальон 6-й горной дивизии. Для их десантирования самолётов у нас пока хватает.