– Итак, – адмирал перевел взгляд на Макинтоша. – Гражданин коммандер, ознакомьте граждан офицеров с основными параметрами оперативного плана штаба флота.

– Есть, гражданин адмирал!

Макинтош сверился с данными на дисплее и обвел взглядом сослуживцев.

– По существу, – начал он, – гражданка Секретарь МакКвин и гражданин адмирал Букато решили, что временное бездействие манти, впервые с начала войны, представляет нам возможность перехватить стратегическую инициативу. Приходится признать: хотя мы по-прежнему имеем существенное превосходство над врагом по тоннажу, однако по сравнению с началом войны оно заметно снизилось. Прежде всего это касается кораблей стены. Из чего следует, что отвлечение крупных сил для осуществления операции «Икар» потребует значительного напряжения и буквально оголит некоторые участки. К сожалению, это напряжение не позволит нам создать запас прочности на случай возможной ошибки, который хотелось бы иметь. Штаб особо подчеркивает, – и, по моему мнению, вполне справедливо, – что мы должны расходовать предоставляемые в наше распоряжение ресурсы самым экономным образом. Однако оперативные потери на пути к достижению успеха, увы, неизбежны и не будут поставлены нам в вину.

«Дай-то бог!» – подумал адмирал, но оставил эту мысль при себе.

– Гражданка Секретарь МакКвин особо указывает на то, что самым действенным нашим оружием должны стать смелость и напор. Однако для успешного осуществления операции «Икар» нам надлежит распределить имеющиеся силы тщательнейшим образом.

Он выдержал паузу и снова сверился со своими заметками.

– По плану наш боевой порядок должен быть эквивалентом двух эскадр дредноутов и четырех эскадр супердредноутов – в общей сложности сорок восемь кораблей стены. В добавление к ним мы получим десять эскадр линкоров, то есть всего у нас будет сто двадцать восемь тяжелых кораблей. Также линейные крейсера – три эскадры общей численностью в двадцать четыре корабля. На борту одного из них, в качестве заместителя командующего Двенадцатым флотом, к нам скоро прибудет контр-адмирал Турвиль.

При этих словах несколько человек сверкнули глазами и Жискар подавил улыбку. Как и большинство присутствовавших здесь офицеров, он был возмущен казнью Хонор Харрингтон, но тот факт, что Турвиль захватил ее в плен, а также одержал блистательную победу в системе Адлера, вознес его и без того высокую профессиональную репутацию почти до небес. И сам факт назначения этого блистательного и дерзкого тактика заместителем командующего мог рассматриваться офицерами как подтверждение того, что высшее командование не только провозглашает, но и действительно считает операцию «Икар» жизненно важной. А такое в Народном флоте бывало нечасто.

У Жискара имелись свои соображения – не относительно способностей Турвиля, но относительно причин его прикомандирования к «Икару». История с полетом Турвиля в сопровождении Рэнсом к системе Цербера сама по себе была темной: едва ли Корделия хотела посоветоваться с ним насчет того, в какой цвет красить стены ее каюты на борту «Цепеша». Но всей правды теперь уже никто не узнает. Жискар принадлежал к очень немногим высшим офицерам, кто вообще знал, что случилось с «Цепешем» (и гражданкой Секретарем Рэнсом), – да и то лишь потому, что располагал собственными источниками информации, какими могли похвастаться лишь немногие боевые командиры.

«Цепеш» погиб девять месяцев назад, и адмирал не раз задавался вопросом, когда же, наконец, о кончине Рэнсом будет объявлено официально и Комитет открытой информации преподнесет для отечественного и иностранного потребления свою версию перехода этой особы в мир иной. Конечно, наверху не могли не понимать, что Рэнсом неспроста поволокла Турвиля на Цербер, и уже сам факт, что контр-адмирал уцелел, позволял сделать довольно интересные выводы. Например, что некоторые из высокопоставленных коллег покойной из Комитета общественного спасения не разделяли ее предубежденности против буйного вояки. А возможно, и не слишком сокрушались по поводу ее безвременной кончины. Неужели Эстер МакКвин сумела вытащить его из этой истории только потому, что доказала его ценность как специалиста? А что, если в верхах на самом деле вовсе не считали успех операции «Икар» таким жизненно важным, как декларировали МакКвин и Букато?

Любой из этих вариантов был возможен. Вот, кстати, еще один: высшее руководство прочит Турвиля на роль того самого упавшего парня – в случае, если Икар слишком близко подлетит к солнцу. Но почему только Турвиля? Прекрасным кандидатом на роль козла отпущения был и еще один офицер, так недавно прощенный после провала операции в Силезии...

– ... по меньшей мере одной флотилией легких крейсеров и значительным, хотя, возможно, и не полностью укомплектованным заслоном из эсминцев, – продолжал между тем Макинтош.

Жискар выбросил из головы размышления о Турвиле, постаравшись сосредоточиться на текущем докладе.

– К сожалению, окончательные цифры еще не определены, что, разумеется, затрудняет на настоящий момент детальное планирование. Однако меня заверили, что названное число супердредноутов, дредноутов и линкоров можно рассматривать как минимальное. Октагон постарается высвободить для нас как можно больше кораблей этих классов. Учитывая, что насчет линейных крейсеров я таких же заверений не получил, следует предположить, что с этим классом у нас возникнут проблемы. Кроме того прямо сейчас мы испытываем недостаток легких кораблей не меньший, чем кораблей стены. Учитывая то, какое количество линкоров нам придают, проблема должна обострится еще сильнее. Ведь системы которые прикрывали до того линкоры придется, – (ему достало осторожности не сказать «по политическим соображениям»), – прикрывать кому-то другому и, похоже, Генеральный штаб выделяет для этого эсминцы и легкие крейсера. А это не может не сказаться на доступности кораблей этих классов для нас. Что до материально-технического обеспечения, – Макинтош кивнул в сторону гражданки лейтенанта Шалло, которая нисколько не обрадовалась тому, что оказалась в центре внимания, – нам гарантирована всесторонняя поддержка. Помимо танкеров и ремонтных судов, командование намерено выделить нам две полностью укомплектованные эскадры быстрых транспортников под конкретную задачу: обеспечение нас максимальным запасом новых ракетных подвесок.

Он обнажил зубы в свирепой ухмылке: офицеры за столом встретили это заявление одобрительным гулом.

– Тот факт, что в этой области мы теперь в состоянии потягаться с манти, едва ли является для них тайной, во всяком случае с того момента, как гражданин адмирал Турвиль задал им жару при Адлере, но это будет первый случай, когда новые системы будут поставлены нами на вооружение в массовом масштабе. Кроме того, благодаря помощи из... э-э... определенных источников, – (упомянуть о Солнечной Лиге Макинтош не решился даже в столь узком кругу), – мы смогли существенно модернизировать наши сенсорные платформы. Таким образом, мы приближаемся к тому, чтобы сравниться с манти по количеству и качеству оборудования РЭБ. Не стану утверждать, будто они утратили свое преимущество, однако в сравнении с тем, что мы видели в последние четыре года, разрыв значительно сокращен, и есть надежда, что они пока об этом даже не подозревают. На нашей стороне – эффект неожиданности. Мы должны максимально развить успех, прежде чем они сумеют перегруппировать свои силы и замедлить наше продвижение.