У молодой, элегантно одетой женщины их тем более не было, но Маргарет была твердо намерена достучаться до сознания работяг. Она обошла все дома, зная, на сколько подорожал фунт хлеба и ростбифа, пинта молока и коробка чая. Предельно просто объясняла людям устройство общества, как сама его понимала. Все же ясно! Нельзя душить предпринимателя. Он лучше, чем государство, обеспечит рабочих продуктами по доступным ценам, ведь он всегда конкурирует с себе подобными. Инфляция — враг здоровой экономики: если растут цены, люди требуют роста зарплат. Оплачивать их, не залезая в долги, невозможно, выход один — сокращать расходы государства. «Что тут непонятного? — спрашивала Маргарет Робертс домохозяек. — Вы-то сами всегда живете по средствам».

И тогда, и позже Маргарет занимала в своей партии крайне правую позицию, но чувствовала себя превосходно: она отстаивала то, во что верила. Причем в выражениях не стеснялась — она такая же простолюдинка, как и ее избиратели, к чему политическое фиглярство. Повторяла: «Мы верим в свободу западного образа жизни. Если мы будем следовать по этому пути упорно и с верой в сердце, нам нечего бояться коммунистической России!»

В парламент она, конечно, не прошла, но даже в сугубо рабочем округе сумела подорвать лейбористское влияние. О Маргарет и «дартфордском феномене» заговорили на всех уровнях, а жители почувствовали, что благодаря этой бескомпромиссной женщине их городишко теперь нанесен на карту страны.

И через пару лет, снова баллотируясь от Дартфорда, она не получила депутатский мандат, но в отчаяние от этого впадать не собиралась. Маргарет медленно, но упорно набирала очки в своей партии. Становилась популярной. Она не читала избирателям лекции по экономике, а рубила сплеча — это нравственно, а это безнравственно. Рассуждала на уровне понятий о добре и зле.

Каждый человек обязан заботиться о себе сам. Коллективистские иллюзии не просто вредны, они безнравственны. Государство обязано поддерживать слабых, больных и старых, но все остальные должны сами искать свою дорогу к деньгам. Для этого каждому надо дать свободу развивать свои способности. А всем вместе нужна предсказуемость будущего, отсутствие инфляции, иначе кто же будет вкладывать деньги. Никто — ни в собственный бизнес, ни в сбережения.

Ни в одной стране Атлантики кризис национального сознания не был таким сильным и затяжным, как в Британии. Маргарет Робертс была терпеливым доктором и педагогом…

Неравенство всегда было оплотом общества и мировоззрения британцев. Земли даровали монархи, покупка дома или квартиры фактически означает лишь их аренду у лендлордов — на 100 или 150 лет, но все равно не навсегда. Подвальные этажи — вполне достойное место проживания, вспомните героев Диккенса или Элизу Дулиттл, «прекрасную леди». Каждый проживает жизнь на отведенной ему ступени социальной лестницы, ни на что и никогда не жалуясь. Сословное неравенство естественно.

Маргарет на него и не покушалась, она была истинной британкой. Но она была уверена, что двигателем развития является неравенство совсем другого толка — в способностях и трудолюбии. Желание человека выделиться среди остальных, преуспеть — вот что движет экономику. Это, пожалуй, было ее главным убеждением, без него не понять и суть ее политики на посту премьера.

«Что стоят способности человека, врожденные и развитые, если у него отнять возможность выделяться среди других» — крылатый афоризм Тэтчер. Для нее равенство — это только равное право каждого развивать свои таланты. Оно не имеет никакого отношения к социальной справедливости, то есть к сокращению дистанции между богатыми и бедными.

Ей было плевать, что нищала английская аристократия, не желавшая по уму использовать свои нетопленые замки и поместья, которые были пригодны лишь для праздных охот на несъедобных лис. Но ей было далеко не все равно, что те, кто создает больше общественного богатства, почему-то платят самые большие налоги.

Есть люди большие и маленькие, толстые и худые, одаренные и тупицы, трудолюбивые и бездельники. И никто никогда с этим ничего не сможет поделать. А делать с этим ничего и не нужно. Когда Тэтчер станет премьером, она примется реформировать систему образования страны именно в этом направлении: школа обязана дать каждому возможность раскрыть свои таланты, не оставлять на краю знаний детей из бедных семей. А все остальное человек решает сам.

В 1951 году, в разгар предвыборной борьбы в Дартфорде, Маргарет вышла замуж. Весьма удачно! Дэнис Тэтчер, успешный предприниматель, гольфист, охотник, любитель парусного спорта, был вхож во все закрытые клубы английской знати. До встречи с Маргарет он уже нахлебался и от первой жены, и вообще от барышень из хороших семей с их безупречными манерами и врожденной английской неискренностью аристократок. Его привлекла прямота и надежность Маргарет Робертс, ее ясные цели, неумение лукавить.

Дэнис Тэтчер открыл жене двери в высший свет, но для нее это никогда не представляло большой ценности. Маргарет по-прежнему чувствовала себя простолюдинкой, только теперь перестала этого стесняться. Она оставалась дочерью бакалейщика и местного пастора, на какую бы ступень социальной лестницы ни поднималась. Отец уже дал ей основу для понимания жизни: благо, которое несет человеку свободный труд, собственный путь к деньгам и успеху. «Добрый самаритянин потому и мог помогать другим, что сам сумел преуспеть, своим трудом заработав денег», — заявила она в одной из речей[90].

Вскоре у нее родилась двойня — Кэрол и Марк. Мать отдает им пять лет жизни. Как всегда, без остатка. Но когда в 1958 году она возвращается в большую политику, дети отходят на второй план. Завтрак и выходные — вместе, по вечерам непременный звонок домой в шесть вечера — узнать про детские дела и заботы — и поцелуй перед сном. Если успеет вернуться, пока дети еще не заснули…

Маргарет Тэтчер снова баллотируется в депутаты. На этот раз в округе, который в ее партии считался «округом последней надежды». Вероятно, в 1958 году район Финчли и был таковым. В него входили два крупных городских поселка — Финчли и Фрайерн-Барнет, и простирался он вплоть до лесопарка Хэмпстед-Хит. Респектабельные лондонские пригороды, населенные представителями среднего и верхнего среднего класса. Они уже осатанели от высоких налогов, которые ни за что ни про что перераспределяли созданное их трудом в пользу бедных. Тут были в чести семейные ценности и привязанность к собственному дому. Иными словами, в Финчли пользовались уважением все три ключевые элемента тэтчеровской морали: собственность, знания и чувство долга. Осенью 1959 года Маргарет стала депутатом парламента. Она оставалась верной своему округу Финчли до конца политической карьеры, так же как оставалась верной своим убеждениям о том, что есть добро и зло.

Все 1960-е она борется за место под солнцем в палате общин. Работает по ночам, вникая в детали и цифры, разбирая то бюджет министерства образования, то государственный бюджет, до тонкостей изучает работу казначейства — этого аналога министерства финансов, — чтобы наутро в Вестминстере обрушить на головы оппонентов шквал убийственных аргументов. В 1964-1970 годах она поочередно отвечала за работу с министерствами пенсий и социального страхования, жилищного строительства, экономического развития, поработала как теневой министр энергетики, затем транспорта, а потом и образования. Бесстрашно встревала во все дебаты и споры, если считала себя не вправе молчать. В мемуарах она пишет, как обожала адреналин парламентских свар, говоря себе: «Давай, Мэгги, ты совершенно одинока. Никто тебе не поможет». Это ей нравилось[91].