Мужчина выкатил глаза и чуть не подавился гамбургером. Но встать и убежать или, скажем, заорать на всю улицу не решился, хотя пару раз и дёрнулся в порыве. Николай злобно ухмыльнулся и кивнул, намекая на правильность выбора.

– Так вот. Вы посещали недавно нашу страну, а мы, конечно, за вами всё время наблюдали. Демократия демократией, знаете ли, а безопасность прежде всего. Так что, да, наблюдали. Например, вот эту монетку, достоинством в десять центов, вы обронили возле Музея традиционных ремёсел, узнаёте?

Николай протянул клиенту дайм, то бишь десятицентовую монету. Мужчина, отставив кофе, взял её в руку, точно загипнотизированный. Вокруг был Нью-Йорк, но холод Лубянки вымораживал хребет незадачливого туриста. А всё потому, что надо меньше смотреть сомнительные фильмы и читать сомнительные книжки. И уж тем более не стоит кидать в волшебные фонтаны презренный металл.

– Как нам стало известно, вы желаете ещё раз посетить нашу страну, – продолжил между тем Николай. – И мы готовы оказать вам помощь. Считайте это нашим маленьким презентом к юбилею спецслужб.

Он раскрыл записную книжку с совершенно чистыми листами, о чём клиенту знать, конечно, не следовало.

– От вас необходимо только согласие на визит. Заполните пару анкет, подпишите бумажонку, и никаких хлопот. Итак, какой месяц вас больше устроит? Есть возможность съездить к нам на Рождество и Новый год. Аутентичная зима. Русская баня. Купание в проруби. Или предпочитаете лето? Август?

– Вот что я вам скажу, – прорвало наконец господина. – Я больше не хочу к вам ездить. Ни в августе, ни в декабре, ни в каком-либо другом месяце!

Николай чуть склонил голову набок, выслушивая длинную и не очень-то приятную речь в адрес родины.

– То есть вы отказываетесь? – спросил он, стерев улыбку с лица.

– Отказываюсь, чёрт вас побери!

Николай щёлкнул пальцами, от чего парня чуть не хватил удар.

– Вопросов больше не имею! А монетку оставьте себе. На память о нашей стране…

– Ну как? – спросил он у Айви, забираясь в фургон минуту спустя. – Чисто сработано? Мне даже не пришлось давать ему отступные.

– Не знаю, не знаю, – протянула овда с сомнением. – Это всё выглядело не то чтобы совсем без шантажа и угроз.

– Нет-нет! – заверил Николай. – Я даже словом не обмолвился о каких либо угрозах. Напротив, предложил товарищу помощь.

– Но вы упомянули этот ваш КГБ! – возразила Айви. – Понятно, что всякого западного обывателя вводит в ступор от одной только аббревиатуры.

– КГБ не существует, – напомнил Николай. – И потом, мало ли кто чего упомянул, угрозы-то не было.

– Минуту, – сказала Айви, притормаживая у обочины. – К чему спорить, если можно проверить.

Она развернула свиток. Ждать на самом деле пришлось чуть дольше. Минут пять. Блок с иероглифами и значками, который относился к нынешнему клиенту, вдруг побледнел и исчез, словно написан был симпатическими чернилами.

– Будем считать, что вам повезло, – сказала Айви.

– Будем считать, что номер с КГБ проходит, – буркнул Николай.

«Ну что за баба, – подумал он. – Нет чтобы похвалить».

* * *

Наконец, от Знахаря пришло сообщение, что исследования закончены и можно приступать к изготовлению эликсира. Процесс должен был занять несколько дней, но и тут Айви с Николаем отдыхать не пришлось, а пришлось им гонять по свету в поисках разнообразных ингредиентов. Мышиные лапки, ушки кровососущих кожанов, некие частицы тела повешенного и девственницы в длинном списке не значились, но всевозможной экзотики и без этого встречалось достаточно. И за контрабанду некоторых веществ из длинного списка, относящихся к наркотикам или частям краснокнижных животных, можно было получить долгое тюремное заключение где-нибудь в Кении или Китае. А могли там и просто пристрелить. Впрочем, как раз в эти страны у Айви ходу не было, так что пришлось добывать нужное через посредников, пуская в дело песо, драконьи слёзки и даже одну из монеток с закрытым контрактом…

…Наконец эликсир был готов. Знахарь, получив плату и настоятельно попросив забыть его контакты, растворился в очередной толпе очередного европейского города. А Николаю пришлось долго уговаривать больную принять лекарство. Женщина настроилась умереть, и всё тут. Она так измучилась, что не верила больше лекарствам и не желала продлевать мучения. Он мог бы просто подсунуть ей зелье, но требовалось совершить формальный обмен желаниями, и как раз это оказалось труднее всего. Наверное, какой-нибудь священник быстрее нашёл бы нужное слово, Николаю же пришлось подбирать ключик постепенно. К счастью, в записях Айви они наткнулись на упоминание о маленьких внуках женщины. Она была от них без ума, чем те и пользовались, пока она была здоровой. Ну а теперь ими самими воспользовался Николай. Внуки принесли долгожданную победу, быстренько уговорив больную оставить мысли о смерти и попробовать новое лекарство.

…Излечение от рака посредством пары глотков не такого уж и вонючего эликсира произвело на Николая неизгладимое впечатление. Это вам не какие-нибудь мелочи вроде выдачи денег или успешной свадьбы, или даже приобретения породистого жеребца. Тут свершилось настоящее чудо, и он оказался к нему причастен.

– Только теперь я начинаю постигать смысл сентенции, что дающий богатеет, – заметил он.

– Правда? – усмехнулась овда.

– Ну знаете же, чем отличается бедный человек от богатого?

– Нет, просветите меня.

– Деньги не имеют ценности сами по себе, но для бедного их ценность заключается в том, что он может на них купить, а для богатого в том, что он может на них сделать. Конечно, встречаются святые нищие, что снимают с себя последнюю рубаху, встречаются и тупые богатеи, как правило, нувориши, что продолжают покупать и покупать – большие яхты, самолёты, дома. Но первых мало, а вторые обычно в системе не выживают. Или не выживают страны, порождающие такой слой людей. Деньги призваны создавать и созидать – вот в чём суть. И ваши монетки с исполнением желаний как раз воплощают эту концепцию.

– В некотором роде, – кивнула Айви

– Это, кстати, чем-то напоминает концепцию потлача индейцев Северо-Западного побережья Америки.

– В некотором роде, – повторила Айви.

– В некотором роде, – согласился Николай.

* * *

Он прокололся на третьем клиенте из категории американских «возвращенцев». Наверное, всё же стоило избегать повторов. А тут, едва он упомянул КГБ, как клиент закашлял, прикрыв рот салфеткой, что, как выяснилось, послужило сигналом, ну или кодом. Потому что в следующий момент два бугая из-за соседнего столика оказались за спиной Николая, крутанули ему руки и вполне профессионально уложили лицом в салат. Всё было сделано настолько быстро и чётко, что большинство посетителей даже не заметили происшествия. А Грачевского втолкнули в подсобку, где, набросив на голову мешок, быстро, но тщательно обыскали. Проверили даже воротник, по всей видимости, опасаясь ампулы с ядом. Но ампулу не нашли, зато изъяли всё, что обнаружили в карманах, не говоря уж о пистолете, и, что самое печальное, забрали тревожную зажигалку. Всё добро, судя по доносившимся звукам, паковали в пластиковые мешочки и складывали в контейнер. Во время обыска вопросов не задавали, обвинений не выдвигали и вообще не произнесли ни единого слова. Затем, по-прежнему с мешком на голове, его взяли под руки и вывели из ресторана чёрным ходом во дворик, где сунули в бронированный (что чувствовалось по слабому отклику на вес человека амортизаторов) автомобиль – джип или вэн.