— Вы спрашивали о завещании сеньора Марсело де ла Серды, сеньора. Клиента моего покойного партнера. Но это конфиденциальная информация. И я уже предоставлял ее по запросу полиции. Я вам так и объяснил.

— И я ушла?

— Не сразу, ― качнул головой юрист. ― Вы рассказали о звонке сеньора де ла Серды моему партнеру в вечер убийства. И хотели знать подробности. Но тут я снова ничем не смог помочь, поскольку Мендисабаль говорил только о правках, которые ему необходимо внести в завещание. Я посоветовал обратиться в полицию. Насколько понимаю, вы не успели. После вашего визита они меня не беспокоили.

— Кто-то очень не хотел, чтобы я пошла в полицию, ― сказала Хоакина. ― Вероятно, звонок уличал убийцу. В таком случае, боюсь, ваш партнер умер не случайно. Он знал, кого его покойный клиент хотел лишить наследства. А сеньор де ла Серда, как вы знаете, был очень богат.

Маркес посуровел и пристально посмотрел на нее, на этот раз с беспокойством.

— Сеньора де Веласко, если это правда, то необходимо идти в полицию прямо сейчас, ― он кинул взгляд на настольные часы. ― Я был бы рад сопроводить вас, однако у меня назначена встреча.

— Теперь вы верите мне? ― удивленно спросила Хоакина.

— Я не знал, что на вас напали, ― у Маркеса хватило совести чуть отвести глаза. ― Признаться, у меня был очень тяжелый месяц. Пришлось разбирать кучу дел. Но временами я заглядывал в газеты и знаю, что произошло в церкви святой Терезы. К тому же… ― он помедлил, ― сын моего будущего родственника тоже стал жертвой преступника. Если соединить все сведения воедино, получается очень неприглядная картина. Кто-то убивает людей, и ему это сходит с рук. И, возможно, он же убил моего партнера и друга. Поэтому в разговоре с инспектором Эспиносой можете сослаться на меня.

— Спасибо, сеньор Маркес, ― с облегчением произнесла Хоакина. ― Любая поддержка сейчас большая ценность. Кроме звонка и завещания мы больше ни о чем не говорили?

— Вы спросили, не приходил ли к Мендисабалю кто-нибудь подозрительный, ― охотно ответил Маркес. ― Тогда я подумал, что в вас говорит любопытство. К тому же, что значит ― подозрительный? Я назвал новых посетителей, которых раньше не видел. Такой нашелся всего один, точнее, одна.

— Женщина? ― уточнила Хоакина.

— Я запомнил ее, потому что на ней красовалась… м-м-м… шляпка. Больше похожая на колокол церкви святой Терезы, если честно.

— Вы имеете в виду, немодная? ― спросила Хоакина.

— Не знаток женской моды, ― покачал головой Маркес. ― Но когда я описал ее, вы как будто что-то поняли.

— Вот как, ― озадаченно пробормотала Хоакина. ― То есть я на ком-то уже видела такую шляпку?

— Вероятно, ― шевельнул ладонями, лежащими на столе, юрист. ― Увы, со мной вы не поделились.

Он снова полез в ящик стола, достал лист бумаги, взял солидное на вид перо из каменной подставки и быстро, штрихами, нарисовал что-то. Затем протянул листок Хоакине.

— Не ручаюсь за свои художественные таланты, ― сказал он. ― Но вдруг вы вспомните. Шляпка-колокол с вуалью, закрывающей лицо. Цвет ― я бы сказал, ярко-фиолетовый. Моя жена разводит азалии такого же оттенка. Запоминающаяся вещь.

Хоакина задумчиво посмотрела на рисунок, который ей ни о чем не говорил, бережно свернула его и спрятала в сумочку.

— Больше спасибо, сеньор Маркес, ― искренне сказала она, поднимаясь с кресла. ― Я пришлю вам чек.

— Ну что вы, сеньора де Веласко, ― не совсем искренне запротестовал тоже поднявшийся на ноги юрист.

— Вы потратили на меня время, не спорьте, ― улыбнулась Хоакина и пошла к двери. В это время раздалась нежная трель звонка, извещающего о новом посетителе. ― И последний вопрос, сеньор Маркес. Вы не помните, кто сопровождал меня в мой первый визит?

— Синекожий, как и сегодня. Не могу сказать, этот же или другой.

— Благодарю вас. До свидания.

— Хорошего дня, сеньора.

Спускаясь с лестницы, Хоакина увидела поднимающегося пожилого сеньора с тростью. А внизу на скамейке дремал Педро.

— Вставай. Мы идем в полицейский участок. Ты знаешь отсюда дорогу?

Слуга был настолько ошеломлен, что заговорил только когда они уже порядком отошли от здания, где располагалась контора.

— Но сеньора, что же я скажу сеньору Фернандо? Он ругал меня за тот страшный дом.

— Дом доньи Аны? ― уточнила Хоакина. ― Да, немного пугающее место. Но ее сын служит в полиции, и мне необходимо сообщить ему кое-что важное. Поэтому сеньор Фернандо не будет сердиться.

Хотя, конечно, немного будет. Ведь они договорились, что она навестит только юриста Маркеса. Однако он и посоветовал ей не откладывать визит в полицию.

— Педро, а ты не ездил со мной в эту контору в день, когда на меня напали? ― спросила Хоакина.

— Нет, сеньора, ― качнул головой синекожий.

— Тогда это был Куко, ― вздохнула Хоакина, открывая зонтик. Солнце жарило немилосердно. ― И как мне не пришло в голову спросить его?

— Вы же не знали, о чем спрашивать, ― неожиданно ответил Педро, поразив ее верностью утверждения.

Так оно и есть. Стараясь понять, что с ней произошло, Хоакина поговорила с подругами, зашла в гости к соседям. Она расспросила бы и Фернандо, если бы тогда не стеснялась и не боялась его. А вот слуги, кроме разве что Соле, остались за пределами этого круга. Инспектор Эспиноса поступил бы по-другому. Он полицейский и знает, как задавать правильные вопросы и кому. И Хоакина вспомнила, что не узнала у Маркеса, как выглядела хозяйка причудливой шляпки. Была ли она стройной или тучной, молодой, зрелой или старой. Да, до полицейского ей далеко.

Рафаэль Эспиноса уже не стал возмущаться, увидев Хоакину у дверей участка. Он всего лишь недобро сверкнул глазами, посмотрел на карманные часы и пригласил сеньору де Веласко выпить чашечку какао или лимонад.

Инспектор молча выслушал сбивчивый рассказ Хоакины, с жадностью поглощая оладья с ягодами, которые подавали в небольшом уличном кафе. Когда она закончила, он еще какое-то время жевал, кидая недовольные взгляды на болтающего неподалеку с уборщиком кафе Педро.

— Так, ― наконец сказал Эспиноса, промокая салфеткой губы. ― Каждый день новые сюрпризы. Но тут я не могу отмахнуться, даже не упомяни вы Маркеса. Смерть Мендисабаля теперь тоже выглядит подозрительно. Этого мне только не хватало. Кажется, он был дальним родственником архиепископа, ― тоскливо вздохнул он и отхлебнул из чашки какао.

— На вас сильно давят? ― с сочувствием спросила Хоакина.

— Нет, ― качнул головой инспектор. ― Только намекают. Но от этого еще хуже. Я падаю в собственных глазах. Кто-то убивает людей у меня под носом, а я не