«Нет, не так все закончится…» — панически думал я.

Я пришел сюда, потому что у меня была надежда на то, что лучшие в жизни вещи не должны умирать, хотя бы не так бессмысленно.

— Что ты смотришь? — спросила она.

— Я думаю.

— И о чем же?

— О том, как все не испортить.

Она начала смеяться совершенно нетипичным для нее, низким, смехом. И вдруг проступила очевидная истина: Элена пьяна.

— Ты что, напилась прямо с утра? — вопросил я с удивленной усмешкой.

— А почему нет? Я делаю то, что хочу!

И она соскользнула с подоконника, чтобы выкинуть сигарету в ближайший бокал с чем-то темным.

— Смешной ты, Сергей, — пробормотала она. — Я думала, уже не придешь.

— Ты рада меня видеть? — прямо спросил я.

— Рада… — эхом повторила она, но это был не ответ.

Она подошла ко мне вплотную и рассеянно потрепала по волосам:

— Ах, Сергей, Сергей… Ничего ты не понимаешь.

— А что должен?

Элена криво улыбнулась и сказала:

— Ну как я буду с тобой встречаться? Между нами пропасть… всего лишь. Между нами миры.

— Это потому, что мне семнадцать, а тебе тридцать?

— И это тоже.

— А что еще? — продолжал я расспросы, не отводя от нее пристальных глаз.

Элена пошла в сторону дивана и подцепила лежащую на подлокотнике длинную шаль. Накинув ее на плечи, она обернулась и резко сказала:

— Потому что ты — еще маленький мальчик, глупый, наивный и сделаешь все, что я скажу. Это неинтересно.

— Как мне вести себя? — поразился я. — Делать тебе больно?

— Да, — вдруг совершенно серьезно сказала она, — делать больно. Только это считается.

Я вдруг разозлился и выпалил:

— Знаешь что? Я повзрослею, стану еще более известным художником, чем ты, и потом мы встретимся. Посмотрим, что ты скажешь тогда. Ты увидишь меня снова и влюбишься, уже сама.

Элена вдруг улыбнулась как трезвая, той самой улыбкой, полной одобрения и загадки.

— Очень хорошо. Уже намного лучше. Кстати, ты уничтожил свое здание, как я сказала?

— Нет. И я не буду уничтожать его.

Ее брови взметнулись вверх, и она покачала головой.

— Но это важно. Ты должен его разрушить.

— В нем нет смысла. Оно всего лишь оболочка. Знаешь, что мне снилось? Как я иду внутри него, комната за комнатой, но в итоге нахожу там только тебя. Это ты внутри него. Вот такой вот вышел эксперимент.

Взгляд Элены наполнился знакомой тяжелой силой.

— Ну так уничтожь меня. Все лучше, чем искать у меня ласки, как щенок…

— Элена! — отчаянно воскликнул я. — Ты сама позволила мне больше! Это результат. Тебе придется иметь с ним дело!

— И что, заставишь меня? — спокойно спросила она. — Попробуй. Уже многие пытались. Но я делаю только то, что хочу.

Она сделала глоток прямо из бутылки, стоящей подле дивана, затем подошла ко мне снова. В уголках губ блестело вино, а в глазах вдруг нарисовалась та самая черная дыра, затягивающая в себя все живое. В комнате изменилась атмосфера, и навстречу мне полилась уже знакомая тяжелая печаль. Рука Элены вдруг ласково провела по моему лицу, и она сказала тихим голосом:

— Но ты мне нравишься. Если бы мне было хотя бы двадцать, я тебя никуда не отпустила бы и встречалась бы со школьником.

— Так делай что хочешь. Это же твое кредо, — с болью в голосе сказал я.

Это я вообще говорил? Все становилось нереальным.

Элена приобняла меня, положив голову на мое плечо, и продолжила:

— Да ладно тебе убиваться. У тебя будет много женщин, обещаю. Ты ведь — особенный мальчик. Мой мальчик. Хотя не я тебя сделала — только слегка отшлифовала, как вода… Не спорь со мной сейчас. Я же вижу, как ты на меня смотришь. Я для тебя — Господь Бог. Ты почти на меня молишься. В этом весь ты. Страшный идеалист. — Она засмеялась, а я сжал ее изо всех сил, боясь, что она исчезнет. — А знаешь, что надо делать с богами? Никогда к ним не приближаться. Иначе поймешь, что их на самом деле нет.

Она отстранилась самую малость, чтобы посмотреть мне в лицо. По губам снова пробежала знакомая улыбка, только теперь совсем слабая, не скрывающая ее горечи.

— И я знаю, — медленно сказала она, — ты бы меня любил. Ты не как он.

С этими словами Элена выпорхнула из моих рук, чтобы снова выпить. Я молча наблюдал за ней и оттягивал неизбежный момент. Сейчас мы с Алиной были похожи. Я пришел в ее дом с той же целью: просто еще раз взглянуть в глаза неотвратимости.

Снова ощутить тот трепет, потому что нет ничего прекраснее, чем очаровываться другим человеком.

Далекий хлопок двери привел меня в чувство. В комнату кто-то вошел, и мы с Эленой запоздало повернулись к двери. Она засмеялась при виде него. Я онемел.

Это был тот самый мужчина с фотографии из Интернета. Высоченный, как Дэн, может, даже выше. Темно-русые волосы спадают на лоб, а на лице выражение интеллекта и насмешки. И буквально с первого взгляда я ощутил: у него явно очень сильный и непростой характер.

Элена смотрела неотрывно, с какой-то пронзительностью. Она буквально вплелась в него, как только он вошел. Я перевел взгляд обратно на него, пытаясь понять, откуда он взялся. В его руках прозаично завис пакет из супермаркета. Вдруг Элена начала смеяться хриплым пьяным смехом, а мужчина глядел на нее с весельем и долей какого-то понимания, которое мне было недоступно. Почему-то подумалось, что они друг друга стоят. Затем он повернулся ко мне и сказал низким приятным голосом:

— I’m sorry. That happens to her[6].

— Really?[7] — только и спросил я почти выцветшим голосом.

Смех Элены крошил мне черепную коробку.

— Мы можем его обсуждать прямо сейчас, — чуть ли не игриво добавила она, — он ни-и-и слова не поймет.

И она опять залилась в приступе непонятного хохота. Ее финн, или кто он там, снова быстро взглянул на меня и спросил:

— I guess you are that boy who was taught by this crazy woman? She told me about you[8].

Я не знал, что еще можно сказать. Да и был ли смысл?

— I am Ilkka from Helsinki. A friend of her[9].