землях. Эти области, где активно развивалась экономика – здесь добывались соль и руда, велась торговля мехами, – породили особый архитектурный стиль, очень влиятельный. Строгановы пользовались монопольным правом вести торговлю, добывать соль и другие минералы на обширной территории в верховьях Камы. Покровительствуя музыке, живописи и архитектуре, они дали свое имя «строгановскому» стилю, испытавшему воздействие как московского, так и нарышкинского барокко. Процветавшие в то время города – Чердынь, Тотьма, Соликамск, Верхотурье – обзаводились на протяжении XVIII века каменными церквями, облик которых, однако, соответствовал московскому стилю предыдущего столетия. Примером может служить барочная Никольская церковь (1704) в Ныробе неподалеку от Чердыни: ее возвели в память о Михаиле Никитиче Романове, сосланном в Ныроб его соперником Борисом Годуновым и скончавшемся здесь в 1601 году. Тотьма также оказалась усеяна богато украшенными барочными храмами с резными картушами, которые затем распространились по Сибири. В двух основных торговых центрах, принадлежавших Строгановым, Усолье и Соликамске, было построено множество церквей в стиле декоративного барокко – например, Иоанно-Предтеченская церковь в Соликамске (1715–1721, перестроена в 1772 году) и Спасо-Преображенский собор в Усолье (1731). Отличительными чертами соликамского Свято-Троицкого собора стали наружные росписи, украшения из полихромных изразцов и так называемый жучковый орнамент – кирпичная кладка в виде буквы «Ж» (рис. 6.6).

Рис. 6.6. Свято-Троицкий собор в Соликамске (1680-е годы) с «жучковым» орнаментом, который в следующем столетии приобрел популярность в Сибири. Фото Уильяма Брамфилда

Утверждать имперское могущество России через архитектуру в новоприобретенных западных землях, начиная с последних десятилетий XVII века, оказалось более трудным делом. Выполненные в русском стиле постройки дополняли уже сложившийся городской ландшафт. Так, на протяжении 1660-х годов в состав России вошли крупные центры с белорусскоязычным населением, где имелись старинные православные соборы, униатские и католические церкви, синагоги. Смоленск и его окрестности были заселены восточными славянами уже в XI веке, а с середины XIV века являлись частью Великого княжества Литовского. Несмотря на то что Россия владела Смоленском с 1514 по 1611 год и окончательно отвоевала его в 1666-м, городской ландшафт был сформирован во время его пребывания в составе Речи Посполитой, когда город сделался оплотом униатства. После взятия Смоленска в 1666 году русские власти отобрали у униатов Свято-Троицкий монастырь, сделав его резиденцией местного архиерея (1669). В 1676 году было закончено сооружение Троицкого собора, перестроенного в 1727 году в стиле московского барокко: богато украшенные наличники, восьмиугольные окна, фриз под крышей. В 1670-е годы началось строительство Успенского собора на месте старого, возведенного в XII веке и к тому времени обветшавшего. Однако работы затянулись и были закончены лишь в середине XVIII века.

В Украине возведенные русскими постройки в еще большей мере выглядели вкраплениями в существующий городской ландшафт. Во второй половине XVII века Гетманщина испытывала экономический подъем; гетманы, купцы, казацкая старшина, церковные иерархи и монастыри активно покровительствовали искусствам, и в частности архитектуре. Свидетельством процветания Киева в это время стали каменные соборы, воздвигнутые Мазепой в Печерске и на Подоле. Приданный им «мазепинский» стиль испытал влияние европейского, украинского и московского зодчества. Печерск стал религиозным центром Киева, и Софийский собор XII века был перестроен в иезуитском барочном стиле той эпохи. Троицкая надвратная церковь Киево-Печерской Лавры получила пышное барочное оформление и выполненные в том же духе иконы, фрески и резные иконостасы, благодаря которым украинские мастера получили известность по всей стране (рис. 6.7). В результате Киев выглядел намного более европейским городом, чем Москва; как уже говорилось, интеллектуалы из Киево-Могилянской академии, художники и архитекторы приносили в Москву новые идеи и веяния, включая декоративное барокко.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ И ПРОБЛЕМЫ ЛЕГИТИМНОСТИ

Порядок престолонаследия является важнейшим фактором стабильности любой политической системы. Монгольская империя в этом смысле страдала от непредсказуемости – занятие престола происходило как в результате соперничества («танистри», пользуясь выражением Джозефа Флетчера), так и по наследственному признаку. В Оттоманской империи для устранения соперников служили братоубийство, гаремная система и наследственная преемственность. Как во многих европейских и евразийских странах, в Московском государстве соблюдался порядок наследования по старшинству: династия считалась богоизбранной, а следовательно, харизматической и неприкасаемой. Не существовало никаких традиций, письменных или каким бы то ни было образом юридически обязывающих, которые подразумевали бы участие народа или знати в наследовании престола, но при этом имели место различного рода совещания.

У московских Даниловичей, как некогда в Киевской Руси, наследование княжеского престола шло по мужской линии, но осложнялось наличием еще одной традиции: в боярских родах после кончины главы семейства его место занимал не сын, а брат. Этот порядок существовал и в Киевской Руси, где претендент на великокняжеский престол должен был дождаться смерти старшего родственника, чтобы продвинуться в иерархии наследования. Наследование по боковой линии играло дестабилизирующую роль: новый князь приводил с собой своих людей, и обновление элит шло в ускоренном темпе. Кроме того, этот принцип предполагает раздел наследства – каждый князь хотел получить свою часть территории государства. На практике в киевскую эпоху такой порядок соблюдался лишь в течение нескольких поколений, после чего представители боковых ветвей устали ждать своей очереди и взяли курс на сепаратизм.

Во Владимиро-Суздальской земле этот обычай соблюдался и великими князьями, и боярами, с тем же дестабилизирующим эффектом. Многочисленный род тверских князей был ослаблен внутренними усобицами и земельными разделами. Однако Москве повезло: с 1328 по 1425 год на престол всякий раз претендовал лишь один выживший наследник, не имевший братьев-соперников, и передача власти происходила безболезненно. Земельные разделы принимали чрезвычайно ограниченные масштабы, и боярские роды стремились обосноваться в Москве. После смерти Василия I в 1425 году этому счастливому обстоятельству пришел конец: у него были сын (единственный выживший из пятерых) и четверо братьев. Старший из них, Юрий Галицкий, оспаривал престол у Василия, сына Василия I, которому было всего десять лет. Однако боярская элита, поддержанная могущественным дедом юного наследника, великим князем литовским Витовтом, оказала ему сопротивление, и мальчик взошел на трон. После этого начались трения между новым князем и его дядьями и двоюродными братьями, а также между двумя группировками знати, что в 1433 году привело к династической войне, продолжавшейся – со все меньшей интенсивностью – вплоть до победы Василия II (около 1453). Конфликт закрепил порядок наследования от отца к сыну, и с тех пор несколько поколений московских бояр могли рассчитывать на внутреннюю стабильность в государстве.

Рис. 6.7. Троицкая надвратная церковь Киево-Печерской Лавры, по обе стороны от которой тянутся стены XII века, имеет пышный фасад в стиле украинского барокко конца XVII–XVIII веков. Фото Джека