Это преодоление времени также проиллюстрировано в драме Ореста. В своей трагической борьбе за высвобождение из кровосмесительного круга, как мы наблюдали в главе 4, Орест смог в некоторой степени преодолеть тенденцию «видеть только себя в глазах других» и, таким образом, увидеть, если можно так выразиться, объективную истину и научиться «любить вовне». Все это примеры жизни sub specie aeternitatis; они демонстрируют способность человека преодолевать конкретный момент. Они включают в себя выход за пределы Микен или, как символически выражает это Орест, выход за пределы города, «к человеческому». Когда Орест покидает сцену в последних строках драматической версии Джефферса, его заключительные слова, относящиеся к возможности смерти, точно выражают нашу точку зрения:

Задача и потенциал человеческого существа состоят в том, чтобы выйти за пределы своей первоначальной роли бездумной и несвободной части массы – независимо от того, является ли эта масса его собственным ранним существованием в качестве зародыша или выступает символически как масса конформистского общества, – выйти из чрева, покинуть кровосмесительный круг, который находится всего в одном шаге от чрева, через опыт рождения самосознания, кризисов развития, борьбы, выбора и продвижения от знакомого к незнакомому, к постоянно расширяющемуся осознанию и, следовательно, к постоянно расширяющейся свободе и ответственности, к более высоким уровням сложности, на которых человек постепенно интегрируется с другими людьми в свободно избираемой им любви и творчестве. Каждый шаг в этом путешествии означает, что он живет не столько как слуга автоматического времени, сколько как тот, кто превосходит время, то есть как тот, кто живет по назначению, которое он выбирает. Таким образом, человек, который может со всей храбростью умереть в тридцать лет, достигший той стадии свободы и сложности, на которой он может храбро столкнуться с необходимостью отказаться от своей жизни, – является более зрелым, чем человек, который на смертном одре в свои восемьдесят лет испытывает острую боль и еще просит защиты от реальности.

Практический смысл заключается в том, что цель каждого человека – проживать каждый момент свободно, честно и ответственно. Тогда каждый и в каждый момент реализует, насколько он только способен, свою собственную природу и свою задачу развития. Именно так человек испытывает ту радость и то удовлетворение, которые сопровождают воплощение его собственной природы. Завершит ли молодой университетский преподаватель свою книгу или нет, это второстепенный вопрос: основной вопрос заключается в том, пишет ли он, или кто-либо еще, и думает ли, выводя каждую строку, как «получит похвалу другого» – или же он сам верит в то, что сейчас он правдив и честен перед собой. Разумеется, молодой муж не может быть уверен в своих отношениях с женой спустя пять лет брака. Но даже в лучшие исторические периоды можно ли было быть уверенным, что ты проживешь месяц или хотя бы неделю? Разве неопределенность нашего времени не преподносит нам самый важный урок из всех – что конечными критериями являются честность, интеграция, мужество и любовь в конкретный момент? Если у нас этого нет, мы все равно не созидаем для будущего, а если оно у нас есть, мы можем предоставить будущее ему самому.

Качества свободы, ответственности, смелости, любви и внутренней целостности являются идеальными качествами, которые никогда никем не были реализованы полностью, но они являются психологическими целями, которые придают смысл нашему движению к интеграции. Когда Сократ описывал идеальный образ жизни и идеальное общество, Глав-кон[103] возразил: «Сократ, я не верю, что такой Город Бога есть где-либо на земле». Сократ ответил: «Существует ли такой город на небесах или когда-либо будет существовать на земле, мудрец будет жить по образу этого города и, взглянув на него, наведет порядок в своем собственном доме».