Я поднимался по крутой дуге, а когда перешел в горизонтальный полет, встречный ветер стал сильнее, ревет в ушах, свистит между иглами гребня, пытается найти щелочку между мной и Фрогаклом.

Мои выпуклые глаза дают прекрасный обзор как спереди, так и сзади, я сказал предостерегающе:

– Фрогакл, не высовывайся!.. У тебя уже морду перекосило!

– Это ветер, – прокричал он. – Интересно, как… Я всегда думал, как же видят птицы…

– Птицы, – заявил я авторитетно, – дуры одноглазые.

– Одноглазые?

– Только совы смотрят на тебя двумя глазами, – важно пояснил я. – А остальные… даже орел одним глядит на тебя родимого, другим… хрен поймешь куда. Как только у магов и хватает терпения смотреть их глазами!

– Я ни разу не смотрел, – крикнул он.

– Ничего интересного, – заверил я. – Мне как-то один дал попробовать… Мало того, что этими тупыми тварями управлять очень непросто, к тому же, как уже сказал, у каждой гляделки в разные стороны и видят две картинки. В птичьих мозгах как-то складывается, но у меня они начинали драться и давить одна другую! И либо какой-то бред, либо невиданные монстры… К тому же птицы цвета либо не разбирают, либо все смешивают…

Он крикнул горестно:

– Ну вот, а я уже размечтался…

– Лучше сам учись отращивать крылья, – посоветовал я. – Такая красотища… Если бы еще и не стреляли в пузо.

Он помолчал, потом, видя, что я не такой уж и надменный дракон, хотя величественный и грозный красавец хоть куда, осмелился прокричать:

– Великий дракон, а что это за образование? Вроде бы лес, но почему двигается…

– Это не совсем лес, – сказал я снисходительно, – хотя и лес. Это…

Он слушал почтительно, впитывал жадно, на вид сытенький такой толстячок, любитель почревоугодничать и поспать после обеда, но у троллей свои аполлоны и нефертити, а для магов и шаманов лучшая и самая лакомая еда – новые знания.

Потом у него возникли новые вопросы, я некоторое время отвечал, а когда надоело и хотел велеть заткнуться, на горизонте выступили знакомые города Тиборры, а затем и сам Тибор.

Фрогакл всматривался с великой жадностью естествоиспытателя, выпуклые глаза стали еще крупнее.

– Как… бесподобно, – с трудом проговорил он. – Я даже не предполагал, что люди живут так… тесно!

– Больше людей, – авторитетно сказал я, – больше возможностей.

Тибор проскользнул под пузом и остался позади, а впереди показалась и начала вырастать высокая башня.

Фрогакл нервно заерзал.

– Она?

– Угадал, – сказал я одобрительно.

Он прошептал:

– Я боялся поверить.

– Почему?

– Она прекрасна…

Я повертел головой, сказал властно:

– Слушай внимательно. Как только сяду, слезай сразу без всяких поклонов и «спасибо». Как только почувствуешь под задними лапами землю, сразу ныряй в башню и дуй вверх по лестнице.

Он прокричал возбужденно:

– Все сделаю, как велите! Вы спешите?

– Не могу задерживаться, – объяснил я. – А то весь край заиками и трясунами сделаю.

Он вскрикнул в восхищении:

– Как благородно! Вы заботитесь о благополучии таких мелких существ, как людишки!

– Ага, – буркнул я, – миротворец потомушта.

– Спасибо, великий дракон!.. Передайте благородному Ричу мои заверения в преданности и послушании!

– Все передам, – ответил я.

Земля быстро приближалась, я не стал нарезать круги, все отмерено и высчитано еще на высоте, повернул крылья. Напор плотного воздуха едва не вывернул из суставов, но я опустился точно перед дверью, присел.

Фрогакл быстро-быстро, как толстый хомяк, скатился с моей спины на землю.

– Ловушки обезврежены, – крикнул я вдогонку, – а призраков не испугаешься. Потом и ловушки можешь восстановить… Все, действуй!

Он бросился к двери, словно кто-то может опередить, хотя любую башню колдуна обходят стороной и даже стараются не смотреть в ее сторону, чтобы не сглазила.

Сердце тукает часто и сладостно, словно крохотный цыпленок жадно клюет пшенные зернышки, пока его не опередили большие и злые птицы. Тибор – это не столица королевства, а город, где живет принцесса Элеонора. А самое красивое, прекрасное и замечательное место в Тиборе – королевский дворец, но только потому, что принцесса находится именно там, либо гуляет по саду, либо на веранде кормит голубей и разных птичек, что доверчиво берут хлебные крошки прямо из ее ладони.

Я уже в прежней личине надменного кочевника вошел через парадные врата, высокий и блещущий на солнце обнаженными плечами, на широкой перевязи меч за спиной, походка уверенная, взгляд твердый, хозяйский.

Дорогу мне уступают не только челядины, но и стражники, даже придворные торопливо отскакивают в сторону, потому что я двигаюсь, как айсберг, не обращая внимания на пышные одежды, напяленные на что-то такое суетливо и пискляво двуногое.

Я шел быстро и уверенно, так же вошел во дворец, из холла прошел в зал, ведущий на веранду. Ноги сами отяжелели, я торопливо замедлил шаг, а в голове заметались суматошные мысли.

На веранде, опершись руками о перила, Элеонора и Элькреф смотрят вниз на двор, я услышал страдальческий голос ярла:

– Элеонора… я видел, какими глазами ты смотрела на этого дикаря!.. Он только вошел в сад, а ты уже не отрываешь от него взгляда… Великое Небо, мне на миг самому захотелось им стать… но это же дико и глупо!

– Он силен и красив, – проговорила Элеонора задумчиво.

– И что?

– В нем есть достоинство.

– А в ком из нас его нет?

Она покачала головой.

– У челяди нет. Да и у большинства кочевников, хоть и говорят постоянно о своей гордости. А про этого даже не скажешь, что дикарь…

Я тихохонько отступил, намереваясь выйти и бесшумно закрыть дверь, однако за спиной послышались громкие голоса и приближающиеся шаги. Судя по разговору, идут придворные, разговор бестолковый, но им попадаться на глаза нельзя ни в коем случае, каждый о других судит в меру своей испорченности, тут же решат, что подслушиваю…

Я прижался к стене, ожидая, вдруг да пройдут мимо, однако эти тупые дураки остановились, то ли прощаясь, то ли заканчивая разговор, а мои уши сами по себе бессовестно ловят отчаянный голос влюбленного ярла:

– У дикарей достоинства больше, чем у королей!.. Но это ничего не значит! Он дик и необразован, я сам совсем недавно научился ценить сложность и красоту городов. Не станет ли тебе скучно с кочевником, когда пройдет первый восторг его силой и отвагой? Сперва скучно, а потом и вообще… Ты ведь не такая, ты не смиришься!