— Сейчас всех посмотрю. Скажите остальным, чтобы сложили в одно место всю воду.

Вода - это то, что всем нам понадобится очень скоро, и что кончится быстрее всего. И здесь, в этой глуши, окруженной двумя непроходимыми барьерами, взять ее нам больше неоткуда. Дождь, к слову, закончился, так и не начавшись. Хоть на этом спасибо.

Слава богу, ни у одного из мальчиков нет ничего серьезного. Илья всегда был немного болезненным, а его желудок устроен таким странным образом, что реагирует гастритом и тошнотой на любой стресс. Когда он попал ко мне два года назад, я с месяц таскала его по всем врачам, чтобы найти причину, по которой мальчишка все время рвет, стонет и похож на испорченный корень сельдерея. Но причина оказалась банальной - психологической. Неудивительно, что после нашего сегодняшнего «приключения» мальчишка тут же схватился за живот.

Сашина царапина тоже оказалась несерьезной. Я обработала ее антисептиками из аптечки, нанесла заживляющую мазь и перемотала бинтами. Хорошо, что моя личная аптечка - кроме парочки тех, что я всучила самым взрослым детям - под завязку набита всем необходимым. Есть даже ампула адреналина и десяток шприцов. Хорошо, что все это нам не пригодится.

— Нужно развести огонь, - командую я, когда солнце начинает неумолимо катиться к горизонту. Через час будет совсем темно. - Разбейтесь на пары и соберите все ветки, какие найдете. Несите их вон туда.

Вокруг на земле места живого нет, но чуть в стороне есть подходящая относительно ровная поляна, на которой мы как раз можем разместиться. В тесноте да не в обиде.

Уже за темно, но все-таки разбиваем небольшой лагерь и садимся тесным кругом у костра, который хоть немного согревает.

Теперь можно выдохнуть и мысленно пройтись по тому, что есть в сухом остатке.

Во-первых, куда-то пропал горе-инструктор. Я нарочно не акцентирую на этом внимание, а на вопрос кого-то из детей, не моргнув глазом вру, что собственными глазами видела, как он успел перепрыгнуть на ту сторону и что как только доберется до цивилизации - приведет нам подмогу. На самом деле после того, как начался весь этот кошмар, я его в глаза не видела, и даже не уверена, что мерзавец не свалился в какую-нибудь пропасть, которых здесь тьма на каждом шагу.

Во-вторых, у нас на тринадцать голов - десять литров воды в бутылках и три литра в маленьком котелке, который мы кипятим над костром, чтобы заварить детям чай. По чуть-чуть, потому что нужно экономить, но всем, чтобы согреться и успокоиться.

В-третьих, телефоны по-прежнему молчат абсолютно у всех. Попытки найти место со связью не увенчались успехом ни у одного из нас. Я храбрюсь и не подаю виду, что это может как-то плохо отразиться на нашем печальном положении, ведь «сбежавший инструктор уже ведет помощь», но с каждой минутой бездействия и с каждым непонятным шорохом моя внутренняя тревога становится все сильнее. Нет, я ни на секунду не сомневаюсь, что помощь придет - рано или поздно кто-то забьет тревогу, и почти наверняка это будет Жанна. Но до того времени нам еще нужно как-то продержаться в месте, где до сих пор слегка потряхивает. Продержаться без воды, еды и связи.

Когда мы выберемся, и дети отойдут от первого шока, они будут вспоминать эту историю как самое опасное приключение в жизни, а я постараюсь вычеркнуть из памяти как страшный сон.

— А почему за нами никто не приходит, - хнычет сквозь сон маленькая «соня», и я быстро беру ее на руки, пока она не перебудила остальных детей.

Некоторые уже спят, прижавшись друг к другу, и правда очень похожие на брошенных нахохлившихся птенцов. Наверное, не будет дня в моей жизни, когда я не буду корить себя за всю эту затею, даже если сначала она казалась абсолютно безопасной, и даже если другие воспитатели точно так же водят детей в походы.

— За нами уже точно едут, - говорю ей на ухо, приглаживая волосы. Они у нее тонкие и быстро сбиваются в колтуны. Одни как раз наспех распутываю пальцами одной руки. - Ты же не думала, что о нас вот так забудут? Где ты видела, чтобы людей оставляли без помощи?

— Приедут пожарные машины? - с легким метательным восторгом, шепчет «соня».

— Обязательно. И большие пожарные машины, и красивые автобусы.

— А вертолет?! - Она так резко вскидывает голову, что лихо таранит затылком мой подбородок.

Я мысленно громко ворчу и жду, пока исчезнут звезды из глаз. Удивительно, но от легкого шума в ушах кажется, будто где-то далеко и правда гудит вертолетный двигатель. Ну, по крайней мере этот странный шум очень похож на тот, которые я часто слышала в фильмах о полицейских. Приходится тряхнуть головой, чтобы избавиться от наваждения, но гул как будто становится только сильнее.

— Маргарита Александровна! - вскакивает на ноги Денис и тычет пальцем куда-то мне за спину, но вверх. - Там какие-то огни!

Я быстро ссаживаю малышку на свое место возле костра и поднимаюсь. Нужно напрячь зрение, чтобы рассмотреть в черном небе тусклое жёлтое пятно и пару пульсирующих красных точек, но они точно не плод нашего общего буйного помешательства.

— Денис, быстро буди остальных! - Я выдергиваю из костра большую горящую ветку и начинаю как полоумная размахивать ей над головой. - На помощь! Мы здесь!

Сонные малыши сбиваются вокруг меня и тоже начинают прыгать и махать руками. Парочка старших растягивают какое-то белое полотно, которое очень похоже на разорванную толстовку. Но сейчас она явно более заметна, чем моя почти погасшая ветка.

— Эээээй! - на удивление громко кричит Илья, как будто не он час назад корчился от гастрита. - Мы тут!

Гул приближается - и уже через пару минут становится понятно, что это действительно вертолет. Он небольшой, но без каких-либо опознавательных знаков. То есть, это не медики и не служба спасения. Хотя, не все ли равно? Главное, что он здесь и нас заметили. Сначала он просто зависает над нами, как будто дает понять, что точно прибыл по адресу, а потом начинает кружить, видимо в поисках подходящей для посадки поверхности.

— Он не сядет, - мрачно говорит Маша. - Здесь негде. Я видела в фильмах, что спасатели…

— Он сядет! - встряхиваю ее за плечо и говорю, обращаясь уже ко всем сразу. - Этот вертолет прилетел за нами! Скоро мы все будем дома!

Покружив над нами какие-то время, он все-таки немного снижается, но явно не для того, чтобы сесть. С борта сбрасывают длинную веревочную лестницу, и я замечаю мужчину, который резко, как будто его не качает на ветру, начинает спускаться.

Мне знакома эта фигура, но почему-то еще больше знакомы уверенные движения и широкая спина, которая маячит на фоне абсолютно черного неба. И хоть сейчас эта «спина» не в привычном скроенном по фигуре пиджаке, а в простой спортивной толстовке, менее уверенной она не выглядит.

— Коряга, - шепчу одними губами и зачем-то быстро зажимаю рот ладонью. Боюсь, что даже в таком гуле и детском крике он может различить радость и облегчение в моем голосе.