– Мой ответ – имя!

Я произнесла это громко и с плохо скрываемой гордостью. Страж моего восторга не разделял. Он уставился так, словно хотел задушить нас своими лозами, и, кажется, ещё немного увеличился в размерах. Почувствовав неладное, выпалила:

– Ты обещал пропустить меня, если отгадаю загадки.

– Нет! Я сказал, что позволю прои-йти, если мине понравятся твои ответы. А они мине ни-и понравились!

Стебли плюща метнулись ко мне, обвились вокруг и удавкой сжали горло. Последние лучи заходящего солнца померкли. Я схватилась за побеги, силясь разжать хватку, но разве может простая смертная противостоять силе Дивных. Алес всё ещё не пришёл в себя. Надежда оставалась лишь на Вальдара. Но даже обернувшись мальчишкой, он едва ли совладает с древесным великаном. Хрипло вдохнув маленький глоток воздуха, я почувствовала, как слабеют руки. Как глупо умереть, не дойдя до цели всего пару шагов…

– Отпусти её, хранитель. Эта маленькая ведьма – наша гостья, – прозвучал на задворках сознания знакомый голос с приятным акцентом. Лишившись поддержки, я кулём осела на землю, судорожно хватая ртом такой желанный воздух.

– Ты опоздал! Это могло плохо кончиться, – напустился на новоприбывшего альраун.

– Но ведь я всё же пришёл, – с улыбкой ответил бывший посол Дивных в людских землях – Ноттиарн.

– Что случилось, страж? Ведьмочка ошиблась?

– Не-ит.

Спригган понурился, понимая, что играть со мной дальше при высшем фейри не получится.

– Но люди-ишкам вход в волшебные земли-и заказан, – ощетинился он.

– Значит, ты её обхитрил, хранитель? Что ж, похвально. Но эта ведьма моя давняя знакомая и жена одного из нас. К тому же ты сам сказал, она выполнила условие. В этот раз я закрою глаза на то, что ты слегка подправил задание… Но только если ты пропустишь моих гостей.

Слегка поколебавшись, спригган кивнул. Его тонкие конечности-веточки начали быстро усыхать. Существо вернулось к первоначальным размерам.

– Я прослежу, чтоб правитель узнал о том, насколько ответственно ты относишься к своим обязанностям.

Ноттиарн подошёл к лежащему навзничь Алестату и коснулся его лба длинным пальцем с ухоженным заострённым ноготком. Тот вздрогнул, резко открыл глаза и выпалил:

– …по правилам!

Маг часто заморгал и уставился на склонившегося над собой посла.

– Какого?! Ноттиарн?

– Вставай, мой мальчик. Побеседуем по дороге.

Ни слова не говоря, волшебник поднялся, отряхнулся и метнул недобрый взгляд в сторону сприггана. Вальдар поддержал его порыв, неистово зашипев на миниатюрного стража.

– Пропустят всех троих?

– Конечно! Всё улажено. Твоя жена не такая уж глупышка, она справилась.

Посол сделал ударение на слове «жена» и насмешливо посмотрел на Алеса, ожидая реакции. Тот лишь вскинул брови.

Мы прошли мимо менгира и направились в глубь волшебных земель вслед за Ноттиарном. Серые земли, больше похожие на сумбурный кошмар, остались позади. Посол воздел руку и сотворил несколько светящихся сфер. Наверное, со стороны наша процессия в бледном магическом сиянии походила на шествие призраков. Копыта джентри[8] мягко ступали по поредевшему подлеску. Серебряные подковы, усыпанные драгоценными камнями, даже при слабом освещении ослепляли своим великолепием. Какую же должность он занимает в царстве Дивных?

– Ноттиарн, вы ведь из Благого двора, почему же стражем границы оказался неблагой фейри?

– С чего ты решила, что спригган – неблагой?

Что-то подсказывает, что наши с ним понятия о добродетельности несколько отличаются. Возможно, вся разница между двумя дворами заключается лишь в том, что неблагие творят зло в открытую, а благие его скрывают. Стараясь сгладить чувство неловкости, я протараторила:

– Спасибо за помощь. Но как вы оказались здесь?

Услышав первую часть фразы, Дивный поморщился.

– Встретить фейри в землях волшебного народца – не такая уж диковинка. Как я погляжу, ты уже забыла о совете, который я дал тебе в темнице. Слово на «с» в нашем царстве – табу!

– В тот раз вы фактически отправили меня в край вечной в тонком домашнем платье. Было не до того, чтоб запоминать случайно брошенные реплики. Мне и в голову не могло прийти, что я когда-то окажусь в… Постойте, вы знали?!

– Догадывался, – неохотно отозвался бывший посол. – Предвосхищая твой следующий вопрос, я не был уверен, что вы явитесь. Потому и не предупредил, ведь фейри не могут лгать.

И откуда у них все эти странные правила: не благодарить, не врать? Впрочем, последнее правило Дивные с лёгкостью обходят, юля и недоговаривая.

– Алес, а ведь у тебя со словом на «с» проблем нет. Это из-за того, что ты полукровка? – поразилась я собственной догадке.

– Это потому, что я не религиозный фанатик.

– При дворе о твоём неверии во Всеобщего Отца лучше не распространяться, – холодно предупредил Ноттиарн самодовольно улыбающегося мага.

Вальдар утвердительно мяукнул, подтверждая слова посла.

Постепенно лес отступил. Мы вышли к семи холмам, ярко освещённым лунным светом и усеянным цветущим клевером. Издали их очертания напоминали корону. Центральный пригорок заметно возвышался над остальными, как драгоценный камень в венце. Каждый шаг поднимал с земли множество светлячков. Зрелище было поистине сказочным, но пределом моих мечтаний сейчас были ужин и кровать. Хватило бы стакана воды с сухарём и горки сена на полу, лишь бы поскорее.

– Далеко ещё до Благого двора?

Все трое фейри посмотрели на меня как на умалишённую.

– Ты не так уж много знаешь о волшебном народце, маленькая ведьма. Холмы и есть Благой Двор. Прежде чем мы войдём, сними венок из маргариток. Такая неприкрытая демонстрация недоверия может оскорбить нашего правителя. Проследите за ней, – бросил джентри волшебнику и фамильяру. – А сейчас прикрой жене глаза, Алес. Людям лучше не видеть, как попасть внутрь.

Маг было придвинулся, но Вальдар опередил его. Запрыгнув ко мне на руки, кот вскарабкался вверх и роскошным пушистым воротником улёгся на плечах. Его хвост полностью закрыл обзор. Кто-то взял меня за руку и потянул за собой. Казалось, будто мы одновременно ходим по кругу и топчемся на месте. Странное чувство сменилось головокружением. Хорошо, что у меня крепкий желудок.

Со всех сторон раздались голоса, заструилась музыка. Мелодия была красивой и печальной, но в то же время в ней слышалось что-то дикое и непредсказуемое. Как и красоту Дивных, их музыку омрачал изъян – предостережение: ничто на земле не совершенно. Пленительные звуки проникали в душу, дурманили и тревожили, как напоминание о чём-то давно потерянном и недостижимом.