– Поверьте, Мато, я знаю.

Арктур ввалился в родовой особняк мокрый и замерзший. Ботинки были испачканы в кладбищенской грязи, а подол отцовского плаща порван – должно быть, за ветку зацепился.

– Отец хочет поговорить с вами. – Нина выскочила в прихожую. – Пора бы уже, Арктур! Вы четвертый день, как дома!

Финн помрачнел. Он откладывал разговор с отцом до последнего, поскольку знал, что ничего хорошего он не принесет.

– Скажи, что я спущусь к ужину, Нина, – ответил он, сдавая домработнице грязную одежду.

Арк поднялся к себе в комнату и на всякий случай начал собирать вещи. Совсем скоро ему исполнялось шестнадцать, и, если сегодняшний разговор с отцом пойдет наперекосяк, он вполне может покинуть дом. Поживет первое время у Мато, если того не сживут со света после махинаций с картой памяти.

Арктур достал из кармана маленькую прозрачную пластинку. Ну надо же, память Корделии Ло за все пятьсот лет жизни лежала в его руке! Вряд ли она сделала дубликат, ведь создание копий памяти запрещено законом, как и создание людей, обладающих общей памятью.

Была еще одна вещь, которую Мато передал ему. Тяжелая и очень опасная. Немного подумав, Арктур положил пистолет на дно рюкзака. На Кубке использовать огнестрельное оружие было запрещено: в арсенале игроков были только многофункциональные кортики. Однако Арк умел стрелять и знал, что в случае чего его рука не дрогнет.

В дверь постучали: Нина повесила на дверь табличку: «Обед ровно в 19! Не опаздывайте и ради бога наденьте чистую одежду! Ваша Нина».

Нина… Как же он будет скучать по ней! Домработница Нина стала для Арка тем, кем не смогла стать Лора и даже не пытался стать отец – близким взрослым, который будет любить тебя, несмотря на все твои провалы.

Ровно в семь Арктур спустился в гостиную. На нем были светлая рубашка и брюки, а за спиной – маленький рюкзак с самыми нужными вещами. Отросшие волосы он кое-как расчесал и даже немного уложил. Теперь от прежнего Арка его отличала лишь отливающая фиолетовым радужка глаза и несколько тонких шрамов.

– Посмотрите, кто к нам пожаловал! – Отец уже занял свое место во главе стола. По левую руку от него сидела Нина, а чуть поодаль – садовник Игорь. Телохранители всегда ужинали отдельно.

– Всем хорошего вечера. – Арктур улыбнулся и сел на противоположный от отца край стола.

«Улыбайся, будь вежливым, перетерпи только один вечер».

– Вчера ты был на Ли Ру, сегодня на похоронах, – прокомментировал отец, наблюдая за тем, как Нина раскладывает по тарелкам жаркое. – Куда отправишься завтра, капитан Финн?

Даже с противоположного конца стола Арк видел, как отец взбешен: должно быть, он все-таки угодил в новости.

– Даже не знаю, – улыбнулся Финн-младший. – Что поделать: я теперь знаменитость, нужно почаще выходить в свет.

Отца передернуло от его наглого ответа. Как же он хотел по старой памяти запереть Арка в ванной и всыпать ему хорошего ремня! Но мальчик вырос и теперь знал себе цену.

– Как прошла встреча с клоном? – спросил Тигариан.

– В смысле, с Вегой? – поморщился Финн.

– С клоном, парень, – насмешливо бросил отец. – Теперь это всего лишь подделка, всего лишь тень твоей боевой подруги.

Нина откашлялась, но Тигариан не обратил на нее внимания. Арк понял, что отец хочет причинить ему боль. «Не ведись, ты-то знаешь реальное положение вещей».

– Я не нашел отличий, отец. – Арк принялся за еду. – По-моему, их нет.

– Значит, ты был невнимателен. – Отец тоже начал есть. – Ничего, скоро я введу закон регистрации клонов, и тогда каждый из этих выродков будет носить клеймо на лбу. Чтобы нормальные люди знали, кто перед ними.

Арктур сжал вилку. Вчера он признался самому себе, что не смог бы полюбить настоящую Вегу Леви-Хоук. Страсть вспыхнула в нем только к ее клону, к неповторимой версии Веги, которой больше не существовало.

– Как вам жаркое, мистер Финн? – Нина обратилась к отцу, должно быть, желая перевести разговор на что-нибудь другое.

– Пересушено, – не глядя на нее, ответил Финн-старший и сделал глоток вина. Захмелевшими глазами уставился на Арктура.

– И ты на правах моего сына поддержишь закон о регистрации клонов, – произнес он чуть громче.

– Никогда, – вырвалось у Арка, прежде чем он успел подумать.

– Тогда я лишу тебя наследства и права жить в этом доме. – Отец принялся маниакально резать мясо, уверенный, что Арк проглотит это унижение.

– Плевать, – кинул Арктур, и сидящие за столом повернулись к нему.

– Что ты сказал?! – Отец резко встал.

– Я сказал, что мне плевать. – Арк поднялся и повесил рюкзак на плечо. – Я ухожу.

Нина ахнула, Игорь прочистил горло.

– Никуда ты не пойдешь, – властно произнес отец. – Сядь за стол, иначе я отметелю тебя до кровавых соплей.

Арктур улыбнулся. Прошли годы, а Тигариан Финн так и остался верен своему стилю воспитания.

– Кубок Планет многому меня научил, папа, – заметил он. – Вряд ли я позволю тебе тронуть меня. Спасибо за ужин, Нина.

Сказав это, Арктур вышел из дома, прямо под снежный дождь. С собой у него не было ни теплых вещей, ни денег. Лишь свое громкое имя и карта памяти Корделии Ло. И все же он был как никогда уверен, что принял правильное решение.

Корделия Ло была в гневе: еще один клон погиб спустя 10 минут после рождения, уже второй на этой неделе. Открыл глаза, подышал несколько раз, а затем его кровь ни с того ни с сего вскипела.

«Нужно срочно провести расследование, – думала она, глядя, как уборщики чистят рециклер после уничтожения клона. Благо, если проблема всего лишь в неустановленных генетических поломках… Но если дело в токсинах? Тогда всему НИИ придет конец.

Корделия спустилась на минус третий уровень, где зрели в колбах маленькие зародыши. Их вид всегда успокаивал госпожу Ло. Когда-то и ее саму воссоздали из одной клетки, а сейчас она правит этим маленьким царством клонов и людей-плюс.

На мгновение Корделия вспомнила, как впервые открыла глаза после того, как ее изнасиловали и убили. Было слишком светло, холодно и больно. Зато ощущение того, что она снова жива, что реальность дала ей еще один шанс, было лучшим за всю ее долгую жизнь.

Краем глаза она заметила движение. Кто мог бродить здесь без разрешения?

«Мне просто пора отдохнуть», – устало подумала Корделия.

В этот момент в ее затылок уперлось нечто крайне неприятное. Она хорошо помнила это ощущение, ведь свою третью жизнь она закончила именно так: была застрелена любовником в затылок.