— И теперь я могу точно сказать откуда, — страшно скрежетнул зубами Изрельс. — Этот урод Рандолиз успел поставить на них маячки.

— Он-то урод, — не менее мрачно рыкнул Кадерн, — а вот вы двое — лопухи деревенские. Почему ни один из вас не догадался повесить на свою любимую девушку привязку? И еще — я не понимаю, зачем мы возвращаемся? Вряд ли удастся что-то узнать, он наверняка прикончил ту кикимору.

— В этом никто не сомневается, что прикончил, — и не думая сворачивать с намеченного пути, согласился Даурбей. — Но то, с каким шумом он ее убрал, говорит о его предусмотрительности. Мы бы обязательно вернулись, чтобы наказать зеленую за ложь, и не смогли бы не заметить остаточную энергию его портала. А теперь следы его заклятия и ее перехода спутаются, и бесполезно высчитывать параболу и искать искажения фона. Ваш друг явно наблюдал за нами, видимо, где-то поблизости висел его следящий кристалл.

— Друг мне ты, а он — заклятый враг. — Кадерн поморщился и нехотя извинился: — А насчет возвращения я спорил зря. Просто забыл уже, когда ел, и отдохнуть не мешало бы, но этот гад все время на шаг впереди.

— Такое ощущение, что нас загоняют, как волков, — серьезно кивнул брату Тодгер.

— Как ты сказал? — охнул Даурбей, оглядел почерневшие лица спутников и кивнул сам себе: — Так и есть. Мы ему для чего-то нужны, и я знаю всего две причины.

— А я три. — Голос Изрельса стал бесцветным от сдерживаемой ненависти. — И последняя называется ритуал Генгройта.

— Не может быть! — Еще не отзвучали слова, сорвавшиеся с губ Кадерна, а все магистры уже щелкали пальцами и крутили камни амулетов.

— А тем, кто еще не сподобился приобщиться к тайным знаниям черного замка, — с ледяной язвительностью процедил Тодгер, — кто-нибудь объяснит?

— Конечно, объяснит, — мягко улыбнулся ему брат, и младший тотчас ответил на эту улыбку крайне подозрительным взглядом. — Но сначала предупредит, что после этого мы отправим вас с Мальгисом в Айгорру.

— Даже не мечтай, — отрезал Тодгер. — Лучше я пойду на Рандолиза с завязанными глазами, чем лишу себя удовольствия его поджарить. И не забывайте, это я начал поиски, а вы все ко мне присоединились. И, разумеется, не стану удерживать, если решите вернуться в Айгорру, раз проголодались и устали.

* * *

— Может, у них послеобеденный сон? — шагая за наставницей по пустынным коридорам и лестницам, тихо бормотала Дарочка. — Нам учитель рассказывал, есть на юге страны, где в полдень все ложатся спать. Представляешь? Короли, слуги, кухарки, селяне и воины. Однажды в это время забрел в столицу чужеземец, прошел по городу, добрался до дворца и решил, что все заколдованы. Направился прямо в покои принцессы и поцеловал ее. И тут как раз закончилось время сна, прозвенел звонок, и все проснулись. И сразу обнаружили незваного гостя. Схватили его и потащили к палачу, но принцесса храбро встала на защиту несчастного смельчака. И заявила — раз его хотят наказать за дерзость, то пусть женят на ней, она готова пожертвовать собой. Король немного поспорил и согласился. Они поженились, и выяснилось, что путник был принцем соседней страны.

— Бедный Ульрих Четвертый, — кивнула Летуана, — поплатился за наивность и любовь к романтичным сказкам. Пять принцесс пытались его очаровать, но обвела всех шестая, Ванесса Хитрая. Пообещала каждому горожанину, кто изобразит спящего, по десять серебряных. Потому-то за приближением принца вся страна следила затаив дыхание.

— Вот как, — задумалась Дарелетта. — Теперь все становится на место. А то мы все из-за них перессорились. Анни считает, что принцесса проявила неподобающую ее титулу ветреность, Бенни — что это принц слишком легкомыслен, а Генриетта сказала, что он, наверное, давно был в нее влюблен и нарочно дождался, пока все уснут. А Вара смеялась над ней — принц должен быть смелым. И если влюбился — то не крадись по дворцу, как вор, а въезжай на коне и с букетом.

— А ты? — отстраненно осведомилась Летуана, бдительно оглядывая через перила зал первого этажа.

— Мне было ее жалко, и зло брало за такую глупую жертвенность. Он же не ребенок, должен был заранее сообразить, чем все закончится, когда его обнаружит внезапно проснувшийся король. Ведь для него не прошло и секунды. Представь, сидишь ты на троне, и вдруг появляется ниоткуда незнакомец и начинает нагло целовать твою дочь?

— А принца совсем не жаль? Ну, если бы это была не ловушка? Он ведь от чистого сердца спасти хотел.

— Не знаю, это самый трудный вопрос, — вздохнула принцесса. — У нас конюх вытащил жеребца из замкового рва, а тот откусил ему три пальца. Хорошо, что Тодгер снова вырастил, хотя и ругался. Сказал, не уверен — не спасай.

— И он прав, — согласно кивнула алхимичка и сморщилась: — Гадость какая.

— Я давно чувствую этот запах, но думала, он идет от тебя.

— Если такой пойдет от меня, уходи подальше и как можно скорее, — прошипела Лета, хватая ученицу за руку и почти бегом сворачивая в сторону длинного проходного зала.

Однако далеко убежать не удалось. Девушки успели сделать лишь десяток шагов, как прямо перед ними неожиданно сгустился плотный шар тьмы, стремительно протянул бесформенные, посверкивающие искорками лапы, вмиг сцапал драгоценную добычу и утянул в свою непроглядную мглу.

* * *

— Придется идти к дриадам, — морщась от вони, пробормотал Кадерн, стараясь не смотреть на родичей, черных, как грозовые тучи, и таких же опасных.

Ему и самому было так тошно, как не бывало уже давно. Но что противнее всего, Кад не находил никаких ошибок в своих действиях, не было у него никакого права запрещать хану нанимать женщин, желающих поработать на острове Наслаждений. Да и сам остров принадлежал не хану, а третьему из его сыновей, давно повзрослевшему и отдавшему управление имуществом одному из советников.

И вешать на сестру маячок он тоже не имел права. Изрельс как черный магистр мог вызвать за такое на поединок. Своих жен темные маги всегда защищают сами. И обижают тоже сами… как выяснилось.

— Тогда летим на запад, — деловито подвел итоги короткого обсуждения Даурбей, не видевший никаких причин оставаться здесь.

Все и так предельно ясно. Их враг бросил боевое заклятие в тот самый момент, когда жертва шагнула в портал и путь уже успел ее принять, но еще не развернулся. Вот и вернул кикимору назад из-за волны энергии, сбившей пространственные настройки, а потом просто распался вместе с переносимым существом. И хотя кикимору тоже жаль, но она сама выбрала себе подельника. Или заказчика, и явно не в первый раз: кикиморы не настолько доверчивы и бесстрашны, чтобы лгать сразу пяти темным магистрам, не опасаясь наказания.

— А барьер? — засомневался Мальгис, сидевший на ковре спиной к поляне.

Смотреть на страшное зрелище у младшего придворного мага кайсамского хана не было никакого желания, а остаточную магию он и так чувствовал. И мог с уверенностью сказать, что противник у них весьма достойный, не стыдно напасть на него впятером.