личная жизнь кипит, и пар спустить хочется? Ну, пошли на ринг, так уж и быть. Помочь брату – святое дело.

– Хорош выпендриваться. Ты лучше скажи, нахрена ты маму вчера домой ко мне потащил? Знал ведь, что я Инну собирался в квартиру привезти.

Мы направляемся в сторону небольшого ринга, находящегося в углу спортзала, куда мы со Стасом обычно ходим. В последнее время мне, правда, не до этого было. Но сегодня без сброса напряжения никак.

Чёртова Александрова мне все нервы выжрала! Такими путями я за период её беременности превращусь в маниакального психопата.

– Если бы я этого не сделал, – пожимает плечами Стас, – то ты бы ещё хрен знает когда маме про Инну и про детей рассказал. Так что, не благодари.

– Я собирался ей сказать, но по-другому. А теперь из-за твоей выходки мне придётся врать матери насчёт того, что между мной и Александровой настоящие отношения. Не за что тебя благодарить. Влез не в своё дело.

Отогнув канаты, поднимаюсь на ринг, и брат следом за мной.

Боксёрские перчатки развешены по углам. Я беру синие, Стас красные. Мы встаём в середину ринга и принимаем стойку.

– А у вас типа нет отношений? – иронично выгибает он бровь.

– Она – мать моих детей. Вот какие у нас отношения.

– То есть то, как ты на неё вчера пялился, мне померещилось?

Первый удар беру на себя, смачно приложив брата в левый глаз.

– Померещилось. Не неси хрени. Никак я на неё не пялился.

– Да? – даёт мне ответочку в подбородок. – А как у тебя пар чуть из ноздрей не пошёл, когда я к её спине ладонью прикоснулся и попросил передать мне сахарницу? Это тоже был глюк?

С шипением делаю шаг вперёд и наношу два резких прямых удара.

В памяти помимо воли всплывает картинка, как Инна напряжённая сидит за столом, Стас рядом с ней. Брат улыбается и чуть наклоняется к девушке, его ладонь ложится ей на спину…

Хук, хук, апперкот.

– Ох ты ж, ё, разошёлся, Глебушка… Так много энергии тратишь на отрицание собственного влечения к Инночке, что внутренности закипают?

– Лучше заткнись. Нет у меня к ней никакого влечения.

– Может, это просто недотрах? Слууушай, а как ты дальше трахаться собираешься, если ты мать своих детей к себе в квартиру перевозишь? Специальное помещение для этих нужд арендуешь? Или отелями обходиться будешь? А ей потом трахаться можно будет?

Отвожу локоть назад и с дури бью в наглую ухмыляющуюся харю брата. Тот теряет равновесие и падает на канаты, отскакивает от них и мигом снова принимает боевую стойку.

– Ты чё несёшь, мудло?

– Ну. Ты хоть себе-то не ври, что девчонка тебе не нравится. А уж брату тем более грех врать.

– Да с чего ты это вообще взял?

– С чего? – Стас снова выгибает бровь и усмехается. – Ты себя со стороны-то видел? Носишься с ней, как ненормальный. Говоришь только о ней. Домой к себе жить потащил.

– Я же говорил, что это потому, что она от меня беременна, – цежу сквозь зубы, утерев пот со лба перчаткой.

– Ага. И если бы она крокодилихой была, то ты бы её тоже с таким же рвением к себе жить перетащил? А о суррогатке ты также заботиться собирался?

Шумно выдохнув, на миг прикрываю глаза, что даёт брату преимущество, и он лупит мне сначала в челюсть, затем под рёбра.

К сожалению, вынужден признать, что в чём-то Стас прав. Вслух я, конечно, этого не говорю, но сам про себя отмечаю, что когда планировал стать отцом с помощью суррогатной матери, то вообще не собирался особо контактировать с этой женщиной. Я готов был оплачивать счета на лечение, необходимые медикаменты и услуги врача, но бегать за ней и отслеживать каждый шаг точно не планировал.

Всё дело в Александровой. Мать её. Я не знаю, что эта баба со мной делает, но то, что меня знатно кроет, становится очевидным. Вон даже Стас уже заметил. И меня это бесит, потому что я не хочу быть снова в чём-то уязвимым перед женщиной. Разок уже попробовал – дерьмо вышло.

И вот снова начинается какая-то хрень, потому что я, млять, зациклился на мыслях об Инне. Каждую секунду в моей башке она, она, она… Это звездец, ибо я уже работать нормально не могу.

И вчера, когда она так и не дала однозначного ответа насчёт переезда ко мне, а сказала, что «подумает», а потом ещё и не стала объяснять, почему считает меня тираном, я окончательно ощутил, что тормозные клеммы внутри срываются, потому что я понятия не имею, как на неё можно повлиять. Ничего на эту женщину не действует. Никакие рычаги давления.

– Слушай, чё ты лезешь со своими домыслами? – рявкаю на Стаса, хрустнув шеей.

– Да потому что мне не плевать. И я вижу, что девочка Инна очень хорошая. Это только ты, очевидно, не замечаешь. Застрял мозгом в своём неудачном браке и ничего больше вокруг не видишь.

Мы ударяем друг другу по рукам и снова встаём в стойку.

– Полгода прошло, Глеб, после развода. Пора двигаться дальше. Не все женщины такие, как Карина. Если бы твоя Александрова была меркантильной тупой сукой, как твоя бывшая жена, то уже давным-давно согласилась бы на все твои плюшки. И в квартиру бы переехала мигом, стоило бы тебе только маякнуть. А Инна ведь не согласилась, так? – снова ухмыляется гнида.

– Нет. Не согласилась, – бью брата в подбородок.

– Это потому что она другая, – выдыхает Стас и криво улыбается, языком утерев кровь с губы. – Тебя поэтому повело. Потому что она такая, какую ты всегда хотел. И как бы ты не сопротивлялся, мозги всё равно кроет. Вот, что я тебе скажу – ты свой шанс на настоящую семью не упусти. Ты ведь об этом мечтал, разве не так? Всё необходимое для создания полноценной семьи есть сейчас у тебя в руках. Бери и действуй.

– А ты, млять, с каких пор семейным экспертом стал?

– Я не стал. Боже упаси, – ржёт придурок, отпрыгивая и уворачиваясь от моего удара. – Я просто брат хороший. И дядей Стасом буду тоже хорошим. А если ты не затупишь, то заимеешь не только двоих детей, но и красавицу жену, которая тебя