вскоре вы окажетесь в состоянии предоставить ее. Очень хорошо, тогда я дам вам хорошую сумму денег, и все, что вам нужно сделать, это убедиться, что я в безопасности в вашей стране.

Де Ла Рей расхохотался. - Мне не нужны твои деньги, парень! У меня своих полно. Может, я и покинул Южную Африку в спешке, но я не оставил ее бедным.

-Тогда почему ты выглядел таким подавленным, когда мы виделись в последний раз?

Де Ла Рей усмехнулся, и в его кошачьих глазах мелькнуло что-то похожее на огонек.

- Я не был персоной грата среди ваших людей, - сказал он. - ’Как, по-твоему, они отреагировали бы, если бы человек, который их подвел, жил как король под солнцем, в то время как они застряли в Берлине, подвергаясь бомбардировкам в ад и обратно?

Фон Меербаху было противно это признавать, но он имел дело с другим человеком, не тем, с которым впервые встретился десять лет назад. Поношенный костюм Де Ла Рея сменился строгой, но элегантной одеждой, подобающей человеку, который был набожным кальвинистом и к тому же преуспевающим. На нем были серые легкие шерстяные брюки и черная спортивная куртка, скроенная так, чтобы подчеркнуть ширину его плеч и стройность живота и талии. Его простая белая рубашка была сшита из тонкого хлопка и была достаточно расстегнута, чтобы обнажить верхнюю часть загорелой груди и намек на рыжеватые волосы.

Его жена Хайди была не менее впечатляющим образцом. Облегающее шелковое платье с ярким цветочным рисунком подчеркивало высокую фигуру в форме песочных часов, которая, фон Меербах был уверен, выглядела бы так же великолепно и без клочка одежды. И все же, несмотря на всю ее женственность, в этой женщине не было ничего податливого или уязвимого. Ее улыбка обнажала идеальные белые зубы. Но ее глаза были холодны и жестки, как драгоценные камни, которыми хвастался ее мужчина.

- Когда мы вернемся в Африку, Хайди будет жить как королева, - похвастался Де Ла Рей. - Не так ли, майн Шац?

- Значит, у тебя есть наличные. Но одно дело - платить за жену, и совсем другое - платить за власть. А как насчет вашей партии, националистов? - спросил он. - У них есть деньги? Я имею в виду, большие деньги?

Де Ла Рей ответил не сразу. Он серьезно обдумывал этот вопрос.

- ‘Нет,’ сказал он. - Они этого не делают. И через два года им предстоит провести всеобщие выборы.

- Предположим, вы вернулись в Южную Африку с деньгами для этой кампании, деньгами, предоставленными мной. Это сделало бы вас очень популярным человеком в партии, человеком большого влияния.

-Угу ... - Де Ла Рей кивнул в знак согласия.

- В таком случае, - сказал фон Меербах, - полагаю, мы договорились. И теперь, когда мы договорились об этом, нам нужно обсудить еще одну вещь.

- Семья Кортни?

- Да, они, но также и мой брат.

- ’Даже сейчас, после стольких лет, когда так много изменилось, ты не забыл своих обид, а?

- Ты что, забыл свои?

Де Ла Рей улыбнулся. - Нет, дружище, не забыл.

- ’Тогда мы понимаем друг друга и в этом вопросе.

***

Джошуа Соломонс закончил свой рассказ. Их кофейные чашки были пусты. В пепельнице, стоявшей на столе перед креслом Джошуа, лежала горсть окурков.

- Вы уверены, что Конрад уехал в Южную Африку? - спросила Шафран.

- ‘Да,’ ответил Джошуа. - И мы уверены, что он все еще там ... ’ Он смущенно поморщился. - За исключением тех случаев, когда он в Кении ... В любом случае, мы его еще не нашли.

- Я думал, вы знаете, что он живет под именем Гейцмана, - сказал Герхард.

- ‘В Португалии - да. Но мы проверили очень многих людей по фамилии Гейцман в Южной Африке, и ни один из них не подходит под описание Конрада и Франчески фон Меербах. Я был бы здесь намного раньше, если бы они это сделали. Мы должны предположить, что у них появились новые личности.

Герхард кивнул. - В этом был бы смысл. Когда я туда приехал, в Заксенхаузене было специальное подразделение. Эсэсовцы собирали евреев с особыми навыками – художников, граверов, даже криминальных фальшивомонетчиков – для изготовления фальшивых банкнот и документов. Эти ребята были великолепны. У них получались идеальные паспорта. У Конрада может быть сколько угодно фальшивых удостоверений личности.

- Может быть, пришло время использовать мои связи в Южной Африке, - сказала Шафран. - Давай нанесем визит моим кузенам. Я знаю, что Сантэн умирает от желания познакомиться с тобой, дорогой. А Шаса был летчиком-истребителем, так что вам двоим было бы о чем поговорить.

- Будь осторожен в Южной Африке, - сказал Джошуа. - У твоего врага там есть друзья в высших кругах. Так что будьте осторожны.

- ‘Замечание принято.

- Кстати, о личностях, помнишь, ты говорила мне о том удостоверении личности, которое ты использовала, чтобы попасть в оккупированную Европу?

- ‘Марлиз Марэ?

- Та самая. У вас сохранились какие-нибудь ее бумаги?

- Думаю, да. Никто в SOE не просил меня вернуть паспорт, потому что он с самого начала не принадлежал им. Шаса достал его для меня. И, конечно, он был у меня с собой, когда я выбралась из Бельгии. Наверное, он где-нибудь в багаже. Хочешь, я его откопаю?

- ‘Да, пожалуйста.

- ‘Что у тебя на уме? - спросил Герхард. - Я имею в виду, для моего брата.

- Ну, мои боссы пришли к тому же выводу, что и вы с моим отцом. Они хотят, чтобы Конрад фон Меербах был обнаружен, схвачен и доставлен в Израиль для суда за его преступления против нашего народа. Вы хотите принять участие в этой операции?

- ‘Да, - сказала Шафран.

- Я так и предполагал. Вот почему я хочу знать о Марлиз Марэ столько же, сколько и ты. Когда придет время, вам придется подойти к этому как к операции SOE, с полной безопасностью и фальшивыми личностями. Я так понимаю, для этой женщины из Марэ была создана полная легенда – свидетельство о рождении, школьные записи и так далее.

- ‘Да.