Добыча составила триста сорок долларов. Джордж разделил еепополам. Блейз был в экстазе. Никогда еще деньги не доставались ему с такойлегкостью. Джордж наглядно доказал, что он – гений. Они могли прокручивать этуаферу по всему городу.

Джордж выслушал восторженную речь Блейза со скромностьютретьесортного фокусника, который только что продемонстрировал свое мастерствона детской вечеринке по случаю чьего-то дня рождения. Не сказал Блейзу, что уэтого трюка ноги растут из тех далеких времен, когда он учился в начальнойшколе: двое покупателей затевали драку в мясной лавке, а третий воровал хорошийкусок мяса, пока хозяин разнимал драчунов. Не стал говорить и о том, что ихарестуют на третьем «дубле», если не на втором. Просто кивнул, пожал плечами ипорадовался состоянию души здоровяка. Блейз, мать его, так легко приходил ввосторг.

Они поехали в Бостон, остановились у винного магазина,купили две бутылки «Олд гранддэд». Потом пошли в кинотеатр «Конститьюшн» наВашингтон-стрит на сдвоенный сеанс и посмотрели на автомобильные погони имужчин с автоматическим оружием. Из кинотеатра вышли крепко поддатыми. Иобнаружили, что с «форда» украдены все четыре колпака. Джордж страшноразозлился, хотя колпаки были такими же старыми, как и сам «форд». А потом онувидел, что кто-то, может, и вор, содрал с бампера наклейку «ГОЛОСУЕМ ЗАДЕМОКРАТОВ», и начал смеяться. Сел на бордюрный камень и смеялся, пока слезы непокатились из глаз.

– Меня ограбил сторонник Рейгана. Чтоб я сдох!

– Может, парень, который содрал твою фампер-приклейку,совсем не тот, кто украл колпаки. – Блейз присел рядом с Джорджем. У негокружилась голова, но это головокружение было хорошим. Приятным головокружением.

– Фампер-приклейка! – воскликнул Джордж. Согнулся пополам,будто от рези в животе, но не от боли, а от смеха. Затопал ногами. – Я всегдазнал, что есть слово для Барри Голдуотера[63]! Гребаный фампер-приклейщик! –Тут он перестал смеяться. Посмотрел на Блейза плывущими, серьезными глазами. –Блейзер, я подпустил в штаны.

Вот тут начал смеяться Блейз. Смеялся, пока не повалилсяспиной на тротуар. Никогда еще он так сильно не смеялся, даже с ДжонниЧелцманом.

Двумя годами позже Джорджа загребли за поддельные чеки.Блейзу опять повезло. Он выздоравливал после гриппа, так что Джордж был один,когда копы схватили его около бара. Он получил три года, очень суровоенаказание за первое правонарушение, связанное с подделкой денежных документов,но Джорджа хорошо знали в узких кругах, а судья славился строгими приговорами.Может, даже был фампер-приклейщиком. Отсидеть Джорджу предстояло двадцатьмесяцев, с учетом времени, уже проведенного за решеткой, и уменьшения срока запримерное поведение.

Перед вынесением приговора Джордж отвел Блейза в сторону.

– Меня отправят в «Уолпоул», большой мальчик. Как минимум нагод. Скорее, на больший срок.

– Но твой адвокат…

– Этот козел не смог бы защитить Папу Римского от обвиненияв изнасиловании. Послушай, ты должен держаться подальше от этой кондитерской «УМучи».

– Но Хэнк сказал, если я приду, он…

– И держись подальше от Хэнки. До моего возвращения найдиобычную работу, вот какой у тебя расклад. Не старайся провернуть что-либо сам.Ты для этого чертовски туп. Ты ведь это знаешь?

– Да, – ответил Блейз и улыбнулся. Ему хотелось плакать.

Джордж это увидел и двинул Блейза в бицепс.

– Все у тебя будет хорошо.

Потом, когда Блейз уходил, Джордж окликнул его. Блейзповернулся, и рука Джорджа нетерпеливо прошлась мимо лба. Блейз кивнул исдвинул козырек своей кепки на счастливую сторону. Улыбнулся. Но в душе ему всеравно хотелось плакать.

Он вновь устроился в прачечную, но после жизни с Джорджемэта работа навевала на него жуткую тоску. Он уволился. Стал искать что-толучше. Какое-то время побыл вышибалой в одном из ночных клубов вКомбат-зоун[64], но не подошел для этой работы. У него было слишком мягкоесердце.

Вернулся в штат Мэн и пошел в лесорубы, валил молодой лес,дожидаясь возвращения Джорджа. Ему нравилось валить лес, а еще больше –отвозить рождественские ели на юг. Нравился свежий воздух и горизонт, которыйне заслоняли дома. У города, конечно, были свои плюсы, но в лесу царил такойпокой. Там жили птицы, а иногда он видел оленей, переходящих вброд запруженнуюбобрами речку, и сердцем Блейз тянулся к этой жизни. Он прекрасно обходился ибез метро, и без городских толп. Но когда Джордж прислал ему короткую записку:«Выхожу в пятницу, надеюсь тебя увидеть», – Блейз тут же уволился и поехал наюг.

Из «Уолпоула» Джордж вышел, обогащенный новыми вариантамиафер. Они перепробовали их все, как старушки – тест-драйв новых автомобилей.Самым удачным оказался трюк с гомиками. Они активно использовали его три года,пока Блейза не арестовали на, как выражался Джордж, «Иисус-афере».

Джордж освободился и еще с одной идеей: провернуть крупноедело и выйти из игры. Потому что, сказал он Блейзу, нельзя тратить лучшие годыжизни, «обувая» гомиков в барах, где все одеваются, как в «Кино РоккиХоррора»[65]. Или продавая поддельные энциклопедии. Нет, одно крупное дело – ивыйти из игры. Такую он поставил себе цель.

Джон Берджесс, в прошлом учитель средней школы, сидевший занепредумышленное убийство, предложил похищение.

– Ты рехнулся! – в ужасе воскликнул Джордж. Они стояли втюремном дворе (заключенных вывели на утреннюю прогулку), жевали бананы исмотрели, как несколько мускулистых зеков пинают футбольный мяч.

– У этого преступления подмоченная репутация, потому что восновном за него берутся идиоты, – возразил Берджесс, невысокий лысоватыймужчина. – Похитить нужно младенца, это верное дело.

– Да, как Гауптман[66], – ответил Джордж и начал трястись,словно его уже посадили на электрический стул и пустили ток.

– Гауптман был идиотом. Послушай, Хриплый, хорошоподготовленное похищение младенца пройдет как по маслу. Что он сможет сказать,когда они спросят его, кто это сделал? Гу-гу га-га? – Он рассмеялся.