включала в себя еще и воспитание, и вот тут передо мной появлялось большое белое пятно. С другой стороны, раз большинство взрослых люди, став родителями, с этим «воспитанием» как-то справлялись, то смогу и я.

Консорт главы клана…

Из «Хроник» я вынес, что по всем законам и уложениям Империи консорты являлись вторыми по значимости людьми в кланах и обязанностей у них было немало. Старшие кланы, особенно из сильнейших, были, по сути, государствами в государстве, под их властью находились сотни тысяч, а то и миллионы людей и большие территории.

У всех кланов были враги, внимательно следившие за всем происходящим, готовые подтолкнуть пошатнувшегося и пнуть упавшего.

Любая ошибка была показателем слабости, а слабость — причиной для союзников задуматься о том, нужен ли им такой союз.

Лишнее слово не в те уши, обидное слово не тому человеку, хвастливое слово там, где нужно промолчать, и молчание тем, где нужно ответить — и последствия не заставят себя ждать.

Вздохнув, я потер виски. Нет, вряд ли человек, лишенный памяти, годился на роль второго лица в пусть малом, но государстве.

Впрочем, все это были пустые рассуждения, основанные на таких же пустых словах неудачливой шпионки.

Я вслух хмыкнул, поднялся из ванны и потянулся за полотенцем, но замер посреди движения.

Я ведь ничего не знал о себе!

А если я уже был женат?

Если у меня уже был свой ребенок — или даже несколько?

Выходцы из кланов женились и выходили замуж только после инициации, пробуждающей магию, и только после того, как родовая сила «осядет» — что бы это ни значило. «Хроники», к сожалению, о магии упоминали вскользь и не вдавались в детали. Так что выходцы из кланов заключали браки обычно не раньше, чем им исполнялось двадцать лет, а то и позднее.

Но в тех же «Хрониках» упоминалось, что среди обычных жителей Империи были распространены договорные браки и семьи часто женили своих детей, едва тем исполнялось восемнадцать, а иногда, по специальному разрешению, даже раньше.

Мысль о наличии жены меня не порадовала. Возможно, конечно, эта то-ли-существующая-то-ли-нет женщина была прекраснейшим человеком и мы обожали друг друга, но сейчас-то я ничего об этом не помнил!

Когда я вытерся и оделся, в дверь постучали. Как оказалось, пришел брадобрей. Вовремя — я уже примеривался, каким из ножей соскоблить появившуюся за время путешествия щетину, которая грозила превратиться в настоящую бороду. Да и волосы у меня за эти две недели отросли так, что челка уже закрывала глаза, хотя в той безымянной деревня брадобреи остригли всех «живчиков» чуть ли не налысо. Отчего-то мне казалось, что волосы не должны расти так быстро, но я, конечно, мог и ошибаться.

После брадобрея явился слуга с подносом, заставленным едой. После последних дней, проведенных на подножном корму — ели мы в основном то, что удавалось добыть охотой — принесенные блюда показались мне настоящим пиром.

Еще в моих покоях обнаружилось зеркало в полный человеческий рост, вделанное в стену. Увидел его я не сразу, поскольку оно было спрятано в темной нише и задернуто плотной шторой. Интересно, почему? Суеверие, традиция или реальная опасность, исходящая от отражающих поверхностей? Так или иначе, я решил, что когда закончу рассматривать себя, вновь его закрою. Ни к чему напрашиваться на проблемы.

Ну что ж. Сейчас, в дорогой одежде, чисто выбритый и подстриженный, как пообещал брадобрей, по последней моде, я вполне мог сойти за благородного дана.

Когда я вышел из покоев, в коридоре рядом с моей дверью обнаружился слуга. Судя по расслабленной позе, моего появления он ждал уже довольно долго. Впрочем, его лицо тут же приняло почтительное выражение, он поклонился.

— Дана Дасан все еще занята и прислала меня на случай, если вы пожелаете осмотреть замок.

— Пожелаю, — согласился я. Ходить по замку с проводником было куда лучше, чем в одиночестве, рискуя наткнуться на слишком подозрительных стражников.

Мы посетили фруктовую оранжерею и фехтовальный зал, потом слуга предложил зайти во вторую оранжерею, выделенную под лечебные растения. Сперва я хотел отказаться — звучало это не особенно интересно. Я же не целитель. Во фруктовой оранжерее я хотя бы сорвал несколько красных яблок — поспевших раньше времени благодаря магии — и теперь с удовольствием ими хрустел. Но, с другой стороны, вдруг знание того, как выглядят лечебные растения, мне пригодится?

Слуга с достоинством принял от меня два яблока, которыми я поделился, и привел меня во вторую оранжерею. В отличие от первой, находившейся во внутреннем дворе, эта примостилась рядом с крепостными стенами, окружающими замок, и была в несколько раз больше первой по размеру.

Внутри, как и предполагалось, росло множество растений, только, в отличие от фруктовой оранжереи, их рассадка выглядела почти дикой. Один сорт трав смешивался с другим, без какой-либо системы поднимались деревья и множество кустов, и тропы для садовников не были выложены отшлифованным плоским камнем, а просто протоптаны в траве.

Воздух здесь оказался настолько густым от травяных запахов, что первое мгновение я едва не задохнулся. Впрочем, уже второй вдох дался легче, а после третьего меня неожиданно потянуло вглубь оранжереи. Вперед и вперед, пока я не остановился перед пространством, заросшим высокой, мне по пояс, травой, напоминавшей осоку, только с красными линиями по краям зеленых стеблей.

Запах от этой травы исходил дурманящий и манящий. Настолько манящий, что я лишь огромным усилием воли удержался от того, чтобы упасть прямо на нее и начать кататься по стеблям, будто дикий зверь.

Если бы не слуга, шедший в нескольких шагах позади, я бы так, наверное, и сделал.

Что за наваждение такое?!

— Ты знаешь, что это за трава?

Слуга покачал головой.

— Никогда не интересовался, дан. Работники приходят сюда по утрам. Если вам интересно, загляните завтра и узнайте у них.

Я пробормотал что-то, похожее на согласие, не отводя взгляда от травы. Моя рука сама, против воли, протянулась вперед, сорвать хотя бы один стебель, но в последнее мгновение я удержался.

— Да рвите, если хотите, дан, — посоветовал слуга. — Вон сколько наросло, косить можно.

У слуги этот запах — искушающий, волшебный запах — никаких эмоций не вызывал.

Я потряс головой и, резко развернувшись, пошел к выходу из оранжереи. Моя реакция явно была ненормальной. Не стоило и дальше искушать судьбу.

— Так что там дальше на очереди? — спросил я почти