— И они…

— Апарты?

Леша кивает.

— Они холостяцкие, Ириш, — он откашливается. — Там всякие картины, статуи…

— Обнаженные девушки? — я понимаю его с полуслова. — Боже, мне достался ценитель прекрасного!

— Ты назовешь это по-другому, когда увидишь, — мрачно комментирует Макаров.

В дверях нас встречает целый десант помощников. Я ловлю легкий приступ дежавю. Стоило приблизиться к пафосной высотке, как закрутился водоворот из дел и людей. Алексей быстро просматривает бумаги, которые ему передают, и делает вид, что слушает блондинку в черном платье. По ее словам я делаю вывод, что она следила за квартирой, пока хозяин отсутствовал.

— Ты еще не был здесь, как вернулся из Кореи? — спрашиваю Макарова, заходя в лифт.

— Я жил в офисе.

— Да?

— Там все оборудовано, вполне сносно. И не нужно тратить время на дорогу.

Я вспоминаю, что он говорил о проблемах в бизнесе. Потерянный корейский контракт наверняка сказался на нем, как и война с семейкой Красовых. Не удивительно, что Алексей проводил сутки напролет в офисе.

— Мастера закончили, — продолжает блондинка, когда мы ступаем на нужный этаж. — Окна полностью поменяли еще в среду.

— Поставили пуленепробиваемые? — подшучиваю, наклоняясь к Макарову. — Одна моя подруга как-то снимала жилье в Мексике. В очень крутом районе. Так вот у нее действительно были пуленепробиваемые стекла. Она потом узнала, что до нее там жил кто-то из картеля.

— Мы не в Мексике, — замечает Макаров.

Он утягивает меня за порог. Жестом прогоняет всех лишних людей и закрывает дверь. Я же прохожу по абсолютно белому широкому коридору и оказываюсь в огромной гостиной со сногсшибательным видом на город. Квартира как будто парит в воздухе. Еще здесь очень много цветов.

— Достаточно было одного букета, — я оборачиваюсь к Леше и качаю головой с улыбкой. — Ну хорошо, двух. Два — это максимум.

— Я запишу, — он тоже отвечает мне улыбкой.

Я возвращаюсь глазами к его квартире.

К его холостяцкой квартире, как он сам признался.

Он успел заказать цветы, а помощница со светлыми волосами произвела ревизию. Я не могу знать наверняка, но мне кажется, что Леша все-таки отослал сообщение с приказом привести его квартиру в порядок. Кое-что рабочие успели, пока мы летели. Пустые места на полках намекают на это.

Это даже мило.

Он хочет показать себя с лучшей стороны. Хотя мне любопытно, как он жил.

Один или…

— Полина была здесь? — я уточняю то, что вдруг приходит мне на ум. — Вы же были настоящей парой, готовились к свадьбе…

— Мы жили в другой квартире, — Леша проходит к панорамным окнам и запускает ладони в карманы брюк. — Она хотела все перестроить под себя, и я отдал под это дело квартиру, которую было не жалко.

— А где вы жили с ней в Корее?

Я замечаю, что он хмурится. Я сама не знаю, к чему этот вопрос. Во мне просыпается ревность? Я вспоминаю о Полине и болезненные иголки все-таки впиваются в мякоть души. Находят незащищенное место. Или еще незажившее, скорее.

— В доме в Пусане, — коротко отвечает Макаров.

Он разворачивает корпус, чтобы я могла видеть его лицо. Я благодарна ему за этот жест. Мне важно, что он не прячется, хотя явно не рад направлению, по которому пошел наш разговор.

— Ты спал с ней?

— Ира, — он выдыхает и наклоняет голову набок. — Я не спал с ней. Мы не жили там как муж и жена.

Он смотрит прямо мне в глаза. Настойчиво и открыто, показывая, что ему нечего скрывать.

— А у тебя кто-то был? — спрашивает он и его голос меняется, тускнеет с каждым слогом. — Пока я был в другой стране.

— Я ходила на свидание.

— С кем?

Он так поспешно спрашивает, что я усмехаюсь.

— Чтобы ты испортил ему жизнь? — я качаю головой. — Нет, Леша, я не буду подставлять человека. Тем более это был всего лишь ужин в кафе. И не смей требовать отчет у охраны, они и так замучили меня в лагере.

— Мне ни о каком ужине не докладывали.

— Ты читал отчеты охраны обо мне?

— И фотки смотрел.

В нет ни капли смущения или раскаяния за вторжение в мою личную жизнь. Я шумно выдыхаю и возвращаюсь взглядом к интерьеру. Вскоре я замечаю детали, о которых предупреждал Макаров и которые не успели подчистить. Над диваном висят фотографии в толстых рамах. И на них просится маркировка — только для взрослых. Причем, для взрослых мужчин. Фотограф определенно старался ублажить именно мужскую аудиторию.

— Их снимут, — бросает Макаров, когда я наклоняю голову параллельно к полу, чтобы получше рассмотреть замысловатую позу известной модели.

— Она очень гибкая.

— Вроде того, — Алексей не двигается и, кажется, ждет новых подколов с моей стороны.

— Там и автограф есть. Крутой фотограф снимал?

Остроты моего зрения хватает, чтобы увидеть следы черного маркера. Я делаю шаг, а с губ Леши срывается что-то хриплое и сдавленное.

Он хочет поймать меня, но я успеваю прочитать надпись. Это оказывается не совсем автограф. Скорее, послание.

“Любой ракурс. Когда захочешь”.

— Это же не от фотографа? — подшучиваю, догадываясь, что красивый почерк принадлежит гибкой модели.

— Я забыл об этом.

— Все в порядке. Я прекрасно вижу, какой мужчина передо мной. Было бы странно, если бы было по-другому. Это же прошлое?

— Да.

— Оно меня не волнует. А вот настоящее… Да, Леша, эти фотки надо будет снять.

Я отхожу от фотографий, чтобы не смущать Лешу. Он все же занервничал. Да и мне не стоит смотреть на идеальных моделей в рамках. Я надеюсь, что на других фотках нет надписей черным маркером и что Макаров не заводил интрижку с каждой красоткой. Иначе мне придется произвести работы с собственной самооценкой. Одно дело допускать его бурное прошлое, как что-то абстрактное и далекое, а другое — видеть собственными глазами. Видеть шикарную фигуру другой девушки, ее соблазнительную улыбку и завидную пластичность.

— Тут есть проектор, — сообщает Макаров и тянет ко мне ладони.

Он обхватывает мою талию, массируя, а потом притягивает к себе. Я оказываюсь в жарких и крепких объятиях. Он целует меня в волосы и начинает рассказывать о чудесах техники. Я плохо разбираю смысл его слов, но они успокаивают меня. Его близость стирает все сомнения. Какая-то минута в его руках, и я забываю о снимках моделей. Мне даже кажется, что он специально. Почуял, что я начала думать о всяком скверном, и тут же стер эти глупости своими прикосновениями.