— И как это работает? — спрашиваю Макарова, когда панель управления не хочет слушаться.

Совершенно.

Ноль реакции.

— Хм, — тянет Макаров и уже оглядывается через плечо, чтобы найти кого-то из персонала.

— Ты слишком привык к помощникам, — замечаю и трогаю манжет его рубашки. — Сосредоточься.

— Я думаю, она не подключена в сеть, — говорит он тоном знатока. — Если честно, я думаю, что ей вовсе никто не пользовался.

— Кухня новая? Ты же сказал, что оставил идею с ремонтом.

— Кое-что успели сделать, — он отделяет жестом где-то треть дома. — Столовую точно переделывали.

— И как тебе готовили, когда ты приезжал сюда? Или ты возил с собой обеды на вертолете?

— Ага, в контейнерах, — подшучивает Макаров и делает жест примерного ученика, который прижимает школьный обед к груди. — Это хозяйская кухня. Она больше для красоты. Готовят в другом месте.

Он тянет меня за локоть, так что я едва успеваю ухватиться за турку, которую нашла в верхнем шкафчике. Макаров отодвигает дверь-ширму и прямо за стенкой оказывается еще одна кухня. Она смотрится угрюмо после светлой столовой и напоминает ресторанный вариант. Здесь много техники, еще больше стали, а от количества стеллажей кружится голова.

— Оу, — выдыхаю совершенно пораженным образом. — С тобой надо быть начеку, Макаров. У тебя, как у фокусника, всюду спрятано второе дно.

— Подожди минуту, — он усмехается. — Я добуду тебе огонь.

Он проходит к плитам, которые напоминают монстров из диснеевских мультиков. Так и кажется, что их квадратные огромные духовки сейчас захлопают дверцами, а откуда-то сверху польется воинственная мелодия.

Я любуюсь на то, как Макаров зажигает конфорку, и не могу отделаться от мысли, как странно он смотрится на ресторанной кухне. В своем идеальном итальянском костюме и с харизмой небожителя.

— Готово, — сообщает он, когда появляется оранжевый огонек.

— А почему здесь газовые плиты, а не электрические?

— Без понятия, — он переводит взгляд вглубь комнаты и кажется впервые осматривает это помещение. — Вон там вижу розетки. Я принесу тебе кофемолку.

— Спасибо, я оставила ее на столешнице.

А вот зерна мы еще не нашли.

Пока Алексей отлучается, я прохожусь по шкафчикам. Раскрываю их наугад и вскоре понимаю, что здесь заготовлено продуктов на армию. Причем армию с изысканными вкусами. Над банками с каперсами я вовсе записаю. Они есть любых размеров, и стоят по строгой линейке от больших к маленьким.

— Ты любишь каперсы? — спрашиваю Макарова, когда он возвращается.

— Что?

— Каперсы, — повторяю и вытаскиваю одну банку из шкафчика.

— Нет, не люблю, — Алексей кривится. — Их разве добавляют в кофе?

Его недоверие к моим вкусовым предпочтениям растет на глазах. Мне же становится смешно. Он же не шутит, он на самом деле подумал, что зеленая несъедобная фигня сейчас отправится в кофемолку к зернам.

— Я пока что не нашла кофе, — говорю ему и ставлю банку с каперсами на место. — Но мы не будем никого звать на помощь.

— У тебя какой-то пунктик?

— Да. Хочу проверить каково остаться с тобой на необитаемом острове, — я уверенно киваю и распахиваю следующую дверцу.

— На необитаемом острове с газовой плитой и кофемолкой?

— Мы не в каменном веке. Должны же быть на острове хоть минимальные условия. Например, пиво с кокосовым сиропом, — я читаю этикетку, которая попадается на глаза. — Серьезно?

Я снова смотрю на Макарова.

— Первый раз вижу, — он поднимает ладони.

Он проходит дальше и отыскивает кофе. Он поднимает целый мешок зерен, который разрывает довольно варварским способом. Во мне трепещет бережная натура. Я сразу начинаю прикидывать, что зерна надо куда-то переложить, иначе весь аромат выветрится.

— Сколько надо? — спрашивает Макаров, решив зачерпнуть зерна прямо из мешка.

— Ты никогда не варил кофе?

— А когда нажимаешь кнопку на кофемашине, это считается?

— Понятно.

Я забираю из его ладони чашку и отмеряю норму. Потом вставляю ее в кофемолку.

— Ты выдохнула, — неожиданно произносит Алексей, когда турка уже стоит на огне.

— О чем ты?

Я спрашиваю, хотя понимаю, что он имеет в виду. Просто меня удивляют его слова. Я решила, что это ему стало легче, когда мы вышли из домика из персонала. В большом роскошном доме Макаров на своем месте, здесь все говорит о статусе, которого он добился, а вот времена уязвимого паренька из бедной семьи остались позади.

— Ты сейчас напоминаешь ту Ирину, с которой я познакомился в офисе. Легкая, ироничная…

— Только платье другое, — я поправляю кружевные рукава, которым далеко до строгой деловой блузки. — Знаешь, что мы забыли? Еще нужен карамельный сироп и соль.

— А зачем соль?

— Если кофе залить густым сиропом, а сверху посолить, получается сумасшедшая вкуснота.

Макаров усмехается.

— Что?

— Ничего, — его улыбка становится ярче. — Просто ты сказала, что у меня всюду спрятано второе дно, а сама солишь карамель.

— Хочешь сказать, я странная?

— Хочу сказать, что мы нашли друг друга.

Кофейная пенка поднимается все выше. Я пару раз снимаю турку с огня, а потом ставлю обратно. Хочется получить насыщенный вкус, но нужно быть осторожной, чтобы шапка не перевалила через борт.

А в жизни также?

В отношениях?

Или в любви, чтобы получить “насыщенный вкус”, нужно как раз послать к черту осторожность?

Контроль, анализ, запасные варианты, плохой опыт… все эти синонимы недоверия?

Макаров ставит на столешницу чашки. Мы, не сговариваясь, решаем остаться во второй кухне, а не в парадной. Здесь не так красиво, но почему-то становится все уютнее. Кофейный аромат как будто согревает пространство, делает его домашним, а приглушенный свет можно сравнить с интимным полумраком от зажженных свечей. Если приглядеться, здесь даже больше романтики, чем в ресторанном кабинете с цветами.

— Прям так? — брови Макарова ползут вверх, когда я наливаю густой напиток сразу в чашки, не заморачиваясь с ситечком.

— Я буду гадать тебе на гуще, — усмехаюсь и поворачиваюсь к нему.

Я немного отступаю, скользя бедром по толстому краю столешницы. Платье струится и задирается, оголяя лишние сантиметры тела. Я это замечаю, когда мужской взгляд уходит вниз. Макаров задерживается на моих ногах. Я остаюсь на месте и чувствую, как атмосфера в комнате стремительно меняется.