– Как только у них заводится пара долларов, – рассказывает Тони, – они сразу становятся испанцами. Оказывается, что все они родом из Мадрида или Барселоны. Они полагают, что этим добавляют себе авторитета, но на самом деле только унижают себя. Итак, я понял, что Калифорния не для меня. И отправился в Детройт. Я всегда любил людей. Хотел находиться среди них, разговаривать с ними. Мне хотелось познакомиться с как можно большим числом самых различных людей. И один друг посоветовал мне стать барменом. Никто не может продать себя лучше, чем бармен. В поисках работы я направился в один из ресторанов в центре города. В то время я не имел ни малейшего понятия о том, чем должен заниматься бармен. К тому же в большинстве своем детройтские бармены были ирландцами, а отнюдь не мексиканцами. Однако я честно заявил, что не смогу отличить джин с тоником от «Кровавой Мэри».

Тони не был уверен, что его наймут. Он знал, что бармен ежедневно продает себя другим людям. Для этого необходимо знать посетителей по именам, вовремя подставить ухо тем из них, кто захочет выговориться. Но перед этим ему надо было продать себя хозяевам ресторана.

Ему задали вопрос: «Кто вы по национальности?» (в те дни работодатели еще имели право задавать такие вопросы). Тони рассказывает:

– Я задумался на мгновение, а потом вдруг вспомнил, что рассказывал мне отец в детстве. И дал абсолютно честный ответ: «Я мексиканец, а вы? Мои предки были индейцами, а кем были ваши? Так кто же из нас коренной житель?» Шеф ухмыльнулся, и я получил работу. Я понял, что если буду проявлять честность, то у меня не будет нужды заботиться о своей национальности. Мне не придется ни скрывать, ни спекулировать ею. Если клиент заказывал какой-то особенный коктейль, а я не знал, как его готовить, то так ему и говорил. В большинстве случаев посетители смеялись и показывали мне, как это делается. Кажется, половине из них это даже нравилось.

Для Тони самое важное – это честное отношение к людям. Если он будет честен с людьми, то и они будут честны с ним. Он верит, что только так и должно быть.

– Я прежде всего человек, а потом уже мексиканец, – говорит Тони. – Но знаю, что мексиканское происхождение – это очень большая часть моей жизни. Поэтому для меня самый лучший способ продать себя – это работать в среде мексиканцев, где я чувствую себя как дома, но в то же время иметь дело с немексиканцами, которые хотят купить себе на вечер «кусочек южного солнца». Но для этого им надо сначала купить меня. Я стараюсь запомнить их всех, запомнить их имена, род занятий, привычки, вкусы, пристрастия к определенным блюдам и напиткам. Не давно к нам зашел один человек. Он посещает нас уже не сколько месяцев. В этот раз он пришел с женой и сказал: «Тони, не надо никакого меню. Ты знаешь, что я люблю. Приготовь мне что-нибудь особенное, а для жены – на свое усмотрение. Я тебе доверяю». Он мне доверяет. Эти слова так приятно слышать. Я пошел на кухню, посоветовался с шеф-поваром, угостил этого парня и его жену блюдом, которое готовят в Ла-Пасе. Он купил меня своим доверием. Больше я никогда не предложу ему меню.

Тони избрал очень эффективный способ продажи себя. Он работает в «Армандо» уже десять лет. Ресторан за это время значительно расширился. За день Тони обслуживает в среднем почти триста человек.

Конечно, здесь вкусная еда: изумительные начо, прекрасные тортильи, жареная фасоль – просто объеденье. Но вкусно поесть можно и во многих других мексиканских ресторанах нашего города (а также в греческих, венгерских, итальянских, китайских). Значит, какая-то часть успеха принадлежит Тони. Тому самому Тони, которому говорили, что ничего не добьется в жизни только потому, что он мексиканец. С тех пор Тони многого добился.

По-моему, вся жизнь Тони приводит нас к выводу: будьте верны своим национальным корням, не прячьте их. Добейтесь того, чтобы окружающие полюбили их. Если им понравится ваша национальность, то они полюбят и вас.

Я хорошо владею сицилийским диалектом и не скрываю этого. Даже горжусь. И меня совершенно не волнует, что кто-то может подумать, будто все сицилийцы – мафиози. У меня нет «крестного отца». Я могу сделать вам только одно «предложение, от которого нельзя отказаться» – прочтите эту книгу. Может быть, она научит вас, как лучше продать себя.

Гордитесь своими национальными корнями. Заявляйте всем с гордо поднятой головой: «Я – поляк!» (это может быть также любая другая национальность). При этом ваша улыбка и выражение лица должны говорить:

«Как жаль, что вы не поляк». В любой нации есть незначительное число людей, которые запятнали имидж своей страны. Но я не собираюсь обвинять всю нацию из-за пары подонков.

Если бы у меня были какие-нибудь комплексы по поводу своей национальности, если бы я шел по жизни, постоянно размышляя, что быть сицилийцем недостойно, то никогда бы не стал хорошим человеком. Это неизбежно отразилось бы на моей личности, и я не смог бы продать себя даже самому себе. А кто бы тогда купил меня?

Я мог бы немало рассказать вам о том, как продавал себя вместе со своим сицилийским прошлым. Но я хочу предоставить слово другому сицилийцу, Джимми Венто. Это мой парикмахер, и он знает обо мне (и, в частности, о моей голове) больше, чем кто бы то ни было. Но Джимми, в отличие от меня, родился на Сицилии. Его жизнь поистине увлекательна.

Маленькая рыбацкая деревушка Монталлегро находится примерно в шестидесяти пяти километрах от Палермо. Здесь Джимми вместе с восемью своими братьями и сестрами впервые понял, как важно любить свою семью и земляков, чтобы продать себя. Как рассказывает Джимми, его отец обладал неистощимым запасом любви к ближним, и они отвечали ему тем же. Люди с удовольствием оказывали ему помощь во всех делах, и он пользовался большим авторитетом в Монталлегро.

– Сицилийцы очень эмоциональны, – говорит Джимми. – Люди нам не просто нравятся. Мы их по-настоящему любим. Мы очень любим жизнь, семью, друзей, хорошую еду и напитки. Любим работать и любим, когда нас ценят за это. Я видел, с какой любовью относится мой отец ко всему этому и как его уважает и любит за это вся деревня. В то время я еще не знал, что желание быть похожим на него так поможет мне в будущем, когда мне пришлось убеждать людей в США купить меня вместе с моим сицилийским происхождением.

Мне очень не хватает моего отца. Даже сегодня, когда я уже давно стал взрослым, я все еще плачу, вспоминая о нем и о тех чудесных вещах, которым он меня научил.

Он учил меня, что если я хочу, чтобы окружающие меня приняли и полюбили, то должен постоянно демонстрировать им, как я люблю их. Я знаю, что в Америке не в почете высокопарные слова, но это действительно так. Опыт моего отца ни разу в жизни меня не подвел.

Отец Джимми Венто был строителем, а сам Джимми уже в десять лет начал работать в деревенской парикмахерской. Он быстро освоил свою профессию, но когда ему исполнилось пятнадцать, умер отец. Единственным наследством, которое он ему оставил, была заветная мечта переселиться в Америку. Эта мечта стала для Джимми путеводной звездой. Однако иммиграционных квот было недостаточно, и попасть в США оказалось совсем не так просто. Тут подвернулась возможность перебраться в Канаду, где у Джимми жила сестра. С ее помощью он в восемнадцатилетнем возрасте обосновался в Лондоне, штат Онтарио. В то время он не знал ни слова по-английски, но умел делать первоклассные прически и стрижки.