А я, кажется, после продолжительного общения с Лютом последний страх потеряла, потому как первым делом нацелилась на уже знакомый обходной путь до котельной. Но Велерад Душанович молча подхватил меня под локоток и уверенно повел через площадь, не прислушиваясь ни к каким доводам.

Царивший здесь запах и впрямь был куда убедительнее любых слов. К наполовину опустевшему котлу все еще стояла очередь — в отличие от больничной, куда более дружелюбно настроенная и веселая. Не в малой степени этому способствовал Найден, о чем-то зубоскалящий со своим сопровождающим, периодически вовлекая в беседу ближайших людей.

На площади то и дело звучали отдельные выкрики и тут же — взрыв смеха. Словно здесь не беженцы за бесплатным завтраком выстроились, а зрители на выступление популярного комика пришли…

При моем появлении смех резко оборвался. Найден обернулся, асимметрично сощурился, точно не веря своим глазам — и обдал меня волной чистейшей, какой-то детской обиды и совершенно недетской ревности. Велерад Душанович сделал вид, что его здесь нет.

А найденыш протянул руку и приподнял мое лицо за подбородок, в точности так же, как и Лют парой часов ранее.

— Значит, все-таки он?.. — спросил Найден, вмиг позабыв о собеседниках и наблюдателях, и отпустил меня.

На его пальцах остались черные разводы от машинного масла.

*(англ.) паутина, хитросплетения, интриги

— Признайся, ты сделал это нарочно!

Возмущение потонуло в равномерном гуле работающих насосов, и я закрыла за собой дверь. Лют премерзко ухмыльнулся и отступил от окна, к которому прилаживал лист фанеры — не иначе, вместо обещанных занавесок.

— А ты ожидала, что я вызову его на дуэль?

Ну, положим, идея разбрасываться перчатками при такой погоде начисто лишена здравого смысла. Но, черт возьми!..

— Я, значит, как дура расхаживала по селу с перепачканным лицом, и никто мне и слова не сказал! — проворчала я и сгребла особиста за грудки, стоило ему отвернуться от окна. Встряхнуть Люта мне явно не хватило бы сил, но намерение я обозначила ясно. — Что тебе мешало меня предупредить? Или хоть не требовать с медперсонала молчать в тряпочку?!

И думать не хочу о том, как он умудрился промыть мозги всем старшим сотрудникам! И когда вообще успел…

— Чтобы ты тут же побежала и умылась? — Лют, не обращая внимания на мои намерения, недвусмысленно положил ладони мне на талию, притягивая ближе. — Или мялась, не решаясь подойти к площади?

Я пробормотала что-то нелестное ему в губы. Спорить не имело смысла: он знал меня как облупленную. Но…

— Это же все равно ничего не решит, — вздохнула я. — Найден обижен, но сдаваться он не собирается.

— Женщина, — простонал Лют куда-то мне в шею, — ты точно хочешь обсудить своего мужа со своим любовником, да еще прямо сейчас?

Я треснула его кулаком в живот. Парка благополучно поглотила удар, и Лют только глухо ухмыльнулся, ни на секунду не отвлекаясь от моей шеи.

Пришлось признать: сейчас мне хотелось отнюдь не обсуждать кого-либо. Но что-то подсказывало, что я о своем слабоволии еще пожалею…

Из котельной нас выдернули уже через полчаса: приехал грузовик с питательной смесью для дракона, и Сам (кто бы сомневался?) настаивал на немедленных действиях. Прибывшие вместе с грузом представители ПищКомба высказали свое мнение о начальстве, заставляющем пахать двое суток в четыре смены, почему-то лично мне. Соваться к Самому по необъяснимым причинам никто не рискнул, выкатывать претензии Велераду Душановичу — тоже. А уж появление Хотена и Люта и вовсе превратило конвой в людей исключительно мягких, услужливых и предельно корректных, но я еще с полчаса фонила досадой и раздражением, и «гарем» огрызался за четверых.

Спешно вызванный психолог издалека оценил наши с Лютом чумазые физиономии, асимметрично насупленные брови Найдена и замордованного Хотена, а потому был краток и осторожен. Всю его речь можно было свести к тому, что нам не впервой, мы сами лучше знаем, что делать, и главное — не терять веру в себя.

Я прикинула, что потерять то, чего у тебя и не было, чертовски сложно, но промолчала. Нарастающую нервозность и без того ощущали все четверо, и смысла озвучивать свои метания я не видела: моим страхом проняло даже Найдена, который обычно ухитрялся перекрывать все посторонние эмоции своими собственными. К счастью, времени раскисать не было: конвой сгрузил контейнеры с питательной смесью на площади перед зданием администрации, и их немедленно окружили сотрудники исследовательского центра. Радим примчался в числе первых, и к тому моменту, когда я поборола оцепенение и страх, он уже вовсю спорил с Алевтиной Станиславовной по поводу литража и состава: ПищКомб, похоже, счел, что сто пятьдесят литров — это несерьезно, и прислал все триста.

— Мы это не дотащим, — мрачно сказал Хотен, обозревая четыре внушительных контейнера, почти доверху заполненных бело-розовой смесью.

Тут я была вынуждена с ним согласиться. Идея приспособить туристические рюкзаки для транспортировки не выдерживала никакой критики. Даже если большую часть смеси, по совету Алевтины Станиславовны, повесить на лося покрупнее.

Кстати, о крупных лосях и способах транспортировки!

— А если лыжи? — спросила я и, когда ко мне с недоумением обернулись все заинтересованные, спохватилась и переформулировала: — В смысле, а если приспособить обычные сани? Местность ровная, волоком будет проще.

Найденыш, сообразив, откуда у меня такие ассоциации, однобоко усмехнулся.

— Саней не довезли, — развел руками один из конвойных. — Только рюкзаки, как заказывали.

Я с сомнением оглядела предложенное. Папа во времена своей бурной туристической молодости удавился бы за такой рюкзак: вместительный, водонепроницаемый, с широким набедренным поясом, нагрудным ремнем и регулируемыми лямками.

Но лично меня им можно было разве что раздавить.

— Может быть, имеет смысл сделать вылазку во Временный городок? — неуверенно предложила я. — Сани наверняка есть у доброй половины жителей, кто-нибудь да согласится одолжить.

— Оптимистка, — усмехнулся Найден.

— Уж тебе ли сомневаться в том, что люди иногда соглашаются помочь? — удивленно спросила я и осеклась: прозвучало как-то двусмысленно.

Найденыш полыхнул теплом и самодовольством, видимо, вспомнив мою просьбу о помощи в первую встречу в стационаре, — но больше ничем не дал понять, что не забыл о ней. Люту, впрочем, хватило и такой малости, чтобы оторваться от беседы с водителем и нехорошо сощуриться, обернувшись.

— Я не об этом, — покачал головой Найден, который этой пантомимы не видел. — А о твоей уверенности, что ты эти сани потом вернешь.

— Лично я намерен приложить все усилия, чтобы у нее такая возможность была, — твердо сказал Лют и повернулся к Хотену, игнорируя мгновенно вспыхнувшего раздражением и ревностью найденыша.