я могу рассказать? Все, что я знал, я уже изложил следователю, -продолжил он, приглашая меня пройти в его домик, стоящий возле церкви.

–Да, я бывал в Ипатьевском доме, встречался по долгу службы, с государем и его домочадцами. Видел этих извергов, которые там охраняли их. Вот в принципе и все. То, что произошло, – эта трагедия, и в то же время государь знал о своем конце и смиренно шел к нему. Я вам скажу так ( мне об этом рассказывал епископ Гермаген), что после вооруженного переворота 1917 года Московскому митрополиту Макарию приснился необычный сон. Видит он большое поле, а по нему идет Спаситель, который подходит и говорит: «Иди за мной!» И видит он, что рядом со Спасителем стоит Государь Николай Александрович. Спаситель и говорит ему: «Видишь в моих руках две чаши: вот эта – горькая – для твоего народа, а другая – сладкая – для тебя!» Государь падает на колени и молит Господа дать ему выпить горькую чашу вместо его народа. Господь долго не соглашался, а Государь все неотступно молил. Тогда Спаситель вынул из горькой чаши большой раскаленный уголь и положил его Государю на ладонь. Государь начал перекладывать его с ладони на ладонь и в то же время телом стал просветляться, пока не стал весь пресветлый, как Светлый дух. На этом митрополит Макарий проснулся. Заснув вторично, он опять увидел поле, покрытое цветами. И стоит посреди поля Государь, окруженный множеством народа, и своими руками раздает ему манну. Незримый голос в это время говорит: «Государь взял на себя вину русского народа, и русский народ прощен». Так вот что самое интересное: когда митрополит в присутствии Председателя кабинета министров Столыпина рассказал Николаю II о своем сновидении, то царь ответил: «И мне снился этот сон. Мне ясно, что необходима искупительная жертва для России: я буду этой жертвой – да свершится воля Божия!» Так что государь был готов к этому и вел себя кротко и смиренно в ожидании конца.

–На все воля Божия, – ответил я. – Но это не оправдывает убийства детей и женщин.

–Полностью с вами согласен. Нет никакого прощения этим извергам. Я вам более скажу. В свое время архимандрит Илиодор, который подвизался в Глинской пустыне, наблюдал такое видение: на востоке в овале сияния показалось имя «Николай». Двигалось оно по небу скачками, затем вошло в темную тучу, в которой стали мелькать в беспорядке отдельные буквы этого имени. После этого наступила непроглядная тьма… Почему я об этом говорю? С одной стороны, это еще одно предзнаменование, с другой… Ну посудите сами: вечером перед расстрелом царской семьи над Ипатьевским домом появилась такая надпись, которая, казалось, растянулась на полнеба. Были четко видны все буквы имени и даже вензеля. Как вдруг откуда-то появилась туча, и из нее на карете, запряженной страшными животными, вылетела белокурая женщина и с громким хохотом стала наскакивать на буквы, переезжая их таким образом, что они растворялись во тьме. Это продолжалось минут пять, и когда она расправилась со всеми буквами, то мгновенно спряталась в туче, которая быстро уплыла, а на небе осталась зияющая черная пустота. Люди были в ужасе от увиденного. Ну и наутро многие узнали о свершившейся трагедии. Вот и все, что я вам могу сообщить, молодой человек.

Поблагодарив священника за те сведения, которые он мне сообщил, я распрощался.

–Да хранит вас Бог, – ответил он и перекрестил меня.

Именно на Бога я уповал всегда при выполнении своих миссий. И именно сейчас мне так была необходима его поддержка, которую я всегда ощущал. Подойдя к извозчику, я сел в коляску и приказал ему ехать в город, не торопясь. Мне необходимо было обдумать дальнейший план действий. Меня мучил вопрос: что это за видение было над Ипатьевским домом, и куда делась царская семья? Для этого необходимо было срочным образом пробраться внутрь этого здания и детально обследовать его. Когда лучше сделать это? Днем или вечером? Наверное, лучше действовать по обстановке, так как обследование комнат в разное время суток имеет свою специфику и многие детали, которые не видны при дневном свете, более рельефно проявляются ночью. Поэтому надо совместить разное время суток и обследовать и днем, и вечером. Голова моя гудела от полученных известий, и для того, чтобы успокоиться, я закрыл глаза. Проснулся я, когда мы уже въезжали в город. Расплатившись с извозчиком, я решил пройтись еще раз перед нужным мне домом. На город опускались сумерки, и заходящее солнце багровым светом играло на окнах здания, словно намекая на те события, которые произошли здесь. Стояла какая-то страшная тишина вокруг, хотя рядом проходили люди. Но все старались как можно быстрее обойти это место.

Еще раз внимательно, все осмотрев и не обнаружив ничего подозрительного, я направился домой. Здесь меня уже ждал Эдвард.

–Ну как поездка, много узнал нового? – спросил он.

–Да, кое-что есть, но еще требует уточнения, – ответил я.

–А что у тебя?

–Да встретился я тут, с нашими из миссии, никто толком ничего не знает, или не хочет знать. Все говорят, что ведется расследование, чтобы доказать факт убийства царской семьи и назвать виновных в этом злодеянии. Но этот процесс идет как-то вяло. Правда, есть интересный момент. Об этой новости уже знают там, во дворце. Они в ужасе от того, что произошло. В принципе, можно сказать, что их отказ принять царскую семью и привел к таким ужасным последствиям. И в связи с этим оттуда поступила просьба доставить в королевский замок доски пола, где пролилась кровь невинных жертв. Для чего это надо, я не знаю, но просьба очень настойчивая. Так что надо думать, как выполнить ее и кто займется транспортировкой этого.

–Это, конечно, интересно! Но как достать эти доски? Ты себе представляешь это? Я пока нет. И потом, как их вынести из дома и переместить хотя бы в сарай? Ведь это получается уже святыня, и к ней надо относиться очень бережно.

–Ну, давай подумаем, как это можно осуществить, – перебил меня Эдвард.

И мы сели решать проблему, как через подземный ход пробраться в дом, обследовать его, поднять доски пола, которые прибиты к основе большими гвоздями, и перенести их в сарай, откуда начинается тайный ход. В итоге приняли решение о том, что если доски очень длинные, то тогда будет целесообразнее вырезать доски с того места, где в момент этого злодейства находилась царская семья. Это можно будет определить по различным, едва заметным признакам, которые