за рассказ, – и я протянул ему деньги. – А мы пошли. Как ты сам понимаешь, о нашем разговоре никому.

Он обреченно кивнул головой, находясь еще под впечатлением того, что с ним недавно произошло.

Выйдя на улицу, мы осторожно пробрались к нашему дому. Никитична уже спала, поэтому мы тихонько вошли к себе и стали совещаться.

–Ну что ты можешь сказать по этому поводу? – спросил меня Эдвард.

–Трудный вопрос. Во всяком случае, это не то, что сидит в янтарной комнате. Это что-то другое, пока неизвестное нам. Может быть, мы еще услышим о нем или столкнемся с ним. Но в любом случае, это что-то положительное и доброе к людям, – ответил я.

– Я думаю, поиски продолжать бесполезно. Больше того, что мы уже узнали, мы не узнаем, а попасть в поле зрения людей, которые расследуют это дело, можем. А нам этого не надо.

–А что ты узнал у своих? – спросил я англичанина.

–Кое-что узнал, – ответил он. – Нам готовы оказать всяческое содействие, даже выдать бумаги о том, что мы являемся работниками английской миссии. Рекомендуют нам ехать в Крым или Одессу, а оттуда пароходом или крейсером в Англию. Что касается расследования, то особых успехов нет. То есть ничего нового.

– Ну что ж, и то, что мы знаем, уже хорошо.

–Тогда давай с завтрашнего дня собираться в дорогу. А документы в английской миссии возьми на всякий случай, могут пригодиться.

И Тульский пряник в помощь нам

Утром мы стали думать, под каким видом нам почти через всю страну можно будет провезти доски, ведь их объем был не таким уж маленьким. И везти их надо осторожно, потому что они имели очень большую ценность, особенно в духовном плане. Ничего путного в голову не приходило. Сели пить чай. Наливая кипяток, Никитична засуетилась:

–Ой, я и забыла, я же к чаю испекла тульский пряник. Правда, не такой, как раньше, нет многих продуктов, но все равно очень вкусный.

И она принесла из кухни большой красивый пряник с изображением лисицы.

–Вот, кушайте на здоровье, – сказала она.

Пряник был действительно вкусный, буквально рассыпался во рту. Я был настолько удивлен четкостью изображения животного на нем, что не выдержал и спросил:

–Никитична, а как вы его печете, что так красиво получается?

– Да, очень просто, милок, готовлю тесто, беру доску, выдавливаю рисунок – и в печку.

–Стоп, какую доску? Я не понял. Пряник и доска, что может быть общего?

–Да вот так. Мне родственник, когда был в гостях, вырезал из липы несколько рисунков для пряника. И я под настроение беру один из рисунков и из теста пеку понравившийся мне пряник.

–То есть на доске вырезана эта лисичка и другие фигуры, которые делают пряник красивым?

–Вот видишь, ты все понял, – радостно воскликнула Никитична, усомнившаяся было в том, что я не могу познать такую простую истину.

–А нельзя ли посмотреть ваши доски? – попросил я.

–А чего нельзя, конечно, можно, – и она из кладовки принесла штук пять небольших досок, внутри которых были вырезаны различные рисунки животных: белочка, зайчик, кошечка.

Чудеса, да и только. Оказывается, все так просто. А что если… И я спросил хозяйку:

–Никитична, а не продадите ли вы мне эти доски?

Она внимательно посмотрела на меня, отхлебнула чай из блюдца, а затем степенно ответила:

–А чего же не продать, продам по целковому за штуку, мне родственник потом еще нарежет.

–Вот и договорились, – сказал я, передавая пять рублей за пять досок, лежащих передо мною.

Эдвард недоуменно смотрел на эту нашу торговлю, не понимая, зачем мне нужны эти пряничные доски. Допив чай, мы прошли в свою комнату.

–И как это понимать? – спросил англичанин, кивая на доски, лежащие у меня на кровати.– Нам что, своих досок не хватает?

–А я тебе сейчас все объясню, – ответил я и прикрыл дверь в комнату. – Вот тебя остановят и спросят: «Куда это вы, уважаемые господа, везете эти доски, зачем они вам, уж не золото ли прячете в них?» И начнут кромсать, разрезая на мелкие части. Что ты им ответишь?

–Ну, не знаю, – честно признался он. – Что-нибудь придумаю.

–Вот это и плохо, надо нам знать заранее, что говорить. А говорить мы будем следующее: что мы эти доски везем с собой к искусному мастеру, который нарежет нам в них рисунки для выпечки тульских пряников. И будем мы ездить и торговать этими пряниками везде и со всеми, поэтому сверху наших досок мы упакуем эти, пряничные. Они и пахнут соответственно, поэтому подозрений быть не должно.

–Ну, ты даешь, – изумился Эдвард, – я бы в жизнь ничего такого не придумал.

–Ничего страшного, придумал бы что-нибудь другое. Просто ты раньше не кушал тульских пряников, а вот теперь знаешь, что это такое.

В принципе, мы сделали так, как определились. Замотали пряничные доски к остальным и перевязали все это крепкой веревкой. Теперь можно будет и в руках, за лямки нести эти доски на себе. Примерившись и убедившись, что упаковка сделана нормально и общий вид не вызывает подозрений, мы спрятали наш груз под кровать. На сегодня мы определились дать себе отдых, чтобы завтра пораньше отправиться в обратный путь. А он предстоял нелегкий. Нам надо будет двигаться через территорию, охваченную гражданской войной, где местами устанавливалась совершенно новая власть.

Встреча с новым царем

Утром, нацепив на свои плечи наш бесценный груз, мы двинулись в путь. Нам снова пришлось пройти через невообразимую грязь и шум вокзала, набить синяки и шишки, прежде чем удалось устроиться более или менее в одном из вагонов. И понеслись полустанки и разъезды, ночные бдения и проверки документов белыми, красными, синими, зелеными и другими цветными революционерами, которые думали о том, как бы что стащить и к кому бы придраться, чтобы показать свою власть, власть человека с ружьем. Кое-как, где ползком, а где оврагами мы добрались до одного из полустанков. Уставшие, подошли к колодцу, чтобы напиться и привести себя в порядок и хоть немного передохнуть. На удивление, вокруг было тихо и спокойно. Пассажиров, ждавших свои поезда, тоже было не очень много. С одной стороны, это было хорошо, с другой – вызывало беспокойство, потому что так просто ничего не бывает, тем более, что это был пограничный район, куда порой заскакивали всякие отряды. Пристроившись в тени одного из деревьев, мы стали прислушиваться к разговорам людей. В основном они были