Один раз я все же чуть не затерялась в толпе. Тут же подскочил рыжебородый молодчик в длинной шубе и шелковом цилиндре, дохнул пьяным паром в лицо, преградил путь, пробормотал «Хорошенький мальчонка!» и попытался заграбастать. От испуга я онемела и застыла. Из мокрой пелены снега появился господин Дрейкорн, толкнул молодчика в грудь; тот отлетел в сторону и приземлился в грязную лужу. Кто-то побежал к нам, раздалась трель свистка, но хозяин уже увлек меня дальше в толпу.

— Не отставать!

Мы оставили позади площадь Циркус с ее разгулом демоновой магии и порока и углубились в лабиринт темных улочек. Люди здесь попадались редко; мужчины с бегающими глазами и истощенные женщины бродили, как тени; бесшумно крались к стоявшим на углах усатым типам в черных круглых очочках и богатых пальто, увешанных амулетами и артефактами, о чем-то договаривались и исчезали в ободранных подворотнях.

— Торговцы жертвенной человечиной и чернокнижники-отщепенцы, — пояснил господин Дрейкорн и привычным жестом положил руку на бедро, где под пальто угадывались очертания длинноствольного пистолета.

— К ним приходят отчаявшиеся бедняки, чтобы продать пять-десять лет жизни. Матери приносят нежеланных детей, мужья договариваются об исчезновении надоевших жен.

— Почему здесь нет полицейских? — от ужаса мой голос упал до шепота. — Почему их не арестовывают?

— Полицейские в доле, — пожал плечами господин Дрейкорн. — Время от времени ловят пару-тройку преступников, устраивают показательный процесс и отправляют на жертвенный алтарь. Сотни других продолжают сновать здесь, как крысы; рыщут по предместьям в поисках глупых провинциалок, приехавших в город Магии и Прогресса в поисках лучшей доли. Особенно ценятся на жертвенном алтаре невинные девушки. Среди провинциалок их много. Столичные барышни рано понимают, что к чему, и стараются поскорее утратить то… чем они привлекают подпольных торговцев. Понимаете, какой участи вам чудом удалось избежать, пока вы жили в Котлах одна-одинешенька? Хотелось бы мне познакомиться с вашим отцом и потолковать с ним с глазу на глаз о родительском долге.

— Хорошо, что вы с ним никогда не встретитесь и ни о чем беседовать не будете.

— Как знать.

— В Котлах и Предгороде я ни разу не видела на улице этих… мерзких типов.

— Это не значит, что их там нет. Просто не стоят на улице открыто. В Котлах и Пристанище много рабочих и матросов. Они эту шваль недолюбливают. В прошлом году, например, ретровиты устроили торговцам жертвенной человечиной кровавую баню. После этого за голову генерала Линна объявили немалую награду.

— Вам известно что-нибудь об этом человеке? — спросила я, вспомнив длинные деревянные ящики в подвале и визит суперинтенданта Тардена.

— Не более, чем всем остальным. Был на каторге, бежал. Невидим и неуловим. Может, он просто выдумка.

«Не лукавите ли вы, господин Дрейкорн? Или сами стали жертвой обмана и заговора? Вы не бываете в Аэдисе десять месяцев из двенадцати: бороздите моря, колесите по миру. Может, поэтому бунтовщики избрали «Дом-у-Древа» своей базой? Полиции и в голову не придет искать склад Убийц магии в доме теурга высшей касты…»

Пока я размышляла, мы забрели к грязный угрюмый тупик. Вдоль каменной стены тянулась решетка канализации, а за стеной, неожиданно близко, неодолимой преградой вздымалось чудовищная гора с бегущими вверх зелеными огоньками. Мы оказались совсем близко к Адитуму. Двумя сторонами он выходил на самые роскошные и изысканные кварталы столицы — Наос и Аристорий, третьей, глухой стороной — на преступный Мерривайз.

Господин Дрейкорн подвел нас к решетке, присел, несильно дернул — решетка легко выскользнула из пазов. Пахнуло сыростью и гнилью.

— Нам туда.

Кассиус покорно подошел к черному провалу и ловко скользнул вниз. Я уперлась.

— Ни за что. Там же полным-полно диппур и костепал!

— Они безопасны, если не докучать им. Камилла, я начинаю сердиться. Время идет!

Хозяин подтолкнул меня ближе к дыре, достал из кармана небольшой электрический фонарь, включил и посветил, показывая путь.

Я увидела, что спуститься можно по стальным скобам — прочным, удобным, не чета кореньям, по которым я карабкалась в подвале «Дома-у- Древа».

— Надеюсь, у вас крепкие руки и ноги. Упасть я вам в любом случае не дам. Скобы широкие, смогу держаться рядом с вами. Не бойтесь, здесь невысоко. Главное

— не мешкать!

Я вздохнула и сделала так, как велел хозяин — нашарила ногой первую скобу и начала спускаться. Г осподин Дрейкорн подал руку и помог.

Что за напасть, опять меня ждут приключения в подземелье!

Спускались недолго — действительно, невысоко, два моих роста — и оказались в темном, тесном коридоре. Запах сырости усилился, на полу журчал слабый поток. Населяющих канализации паразитов видно не было; я немного успокоилась.

Господин Дрейкорн двигался уверенно, по всему видно, был здесь не в первый раз. Он привел нас к небольшой ржавой двери, спрятавшейся за кучей битого камня, извлек самую настоящую отмычку, поколдовал над замком, подцепил утопленный в кирпичный косяк край и потянул. Дверь отворилась со скрипом, похожим на стон проклятой души. Из темного проема пахнуло могильным холодом.

Кассиус вздохнул:

— Чувствую знакомый аромат страха и опасности. А ведь я мог бы сейчас сидеть на уютном диване в «Изумрудной долине» и смотреть выступление несравненной

Гильды. Джаспер, будешь мне должен за испорченный вечер.

Господин Дрейкорн ничего на это не ответил, жестом велел Кассиусу идти первым. Тот повиновался. Следом зашла я, хозяин замыкал отряд.

Мы оказались на узкой лестнице, ведущей в темный, бездонный колодец. Здесь было морозно, щеки онемели, дышать стало трудно.

Начали спуск по неудобным и скользким ступенькам. Нога срывалась, и если бы господин Дрейкорн не взял меня за локоть, дело бы кончилось вывернутой лодыжкой, а то и сломанной шеей.

Мы шли вниз и вниз; круги света от электрических фонарей скакали по каменным стенам. Шли не меньше получаса, но конца спуску видно не было. Я с трудом переставляла ноги. Страшно думать о подъеме на обратном пути. Кассиусу было не легче: до меня доносилось его громкое дыхание. Господин Дрейкорн двигался позади бесшумно и легко, словно по холмам прогуливался весенним днем.

Наконец, встали на площадку, перекрытую аркой из заржавленных прутьев, миновали ее и очутились в зале с высоким сводчатым потолком.

Стены выложены серыми плитами, которые показался мне ужасно древним. Я различила в камне сглаженные временем запечатанные проемы дверей, окон, какие- то полустертые барельефы, маски, символы; вот из стены выступил контур каменного локтя, предплечья и кисти с обломанными пальцами.

— Что это такое? — поинтересовалась я, потеряв терпение. — Прошу, не молчите, господин Дрейкорн. Хотелось бы знать, где мы находимся и куда идем.