И склеп, и вещи опоясывал ритуальный сдерживающий круг, нарисованный белой краской на полу.

Господин Дрейкорн присел, достал специальный шелковый платок, расшитый серебристыми символами, и стер небольшую часть окружности, беззвучно выговаривая какие-то слова. Демонические тени кинулись было к открывшемуся проему, но замерли, словно в нерешительности, затем утекли обратно в саркофаг.

Господин Дрейкорн выпрямился, недовольно нахмурился, заметив меня за спиной, но счел нужным пояснить:

— Эти демоны словно псы, охраняющие дом. Они привязаны к склепу, не могут его покинуть, и оттого бесятся. Таких демонов называют буйными или шумными духами. Они принадлежат второму легиону, поэтому сильны и вполне способны причинить человеку вред. Заходить в круг опасно.

— Как же вы собираетесь избавиться от них?

— Точно также, как воры избавляются от сторожевых собак, чтобы проникнуть в дом. Отвлечем их. Я разомкнул круг и теперь предложу демонам угощение, от которого они не смогут отказаться.

Я посмотрела в сторону, куда направил острый взгляд господин Дрейкорн. За саркофагом стоял мраморный стол для жертвоприношений. Возле него расположился Кассиус — вынимал что-то из своего мешка, чтобы водрузить на плиту черного мрамора.

— Вы хотите… предложить им жертву?

— Да. Какое-то время они будут заняты поглощением ее жизненных сил… тогда вы сможете подойти к книгам и быстро пролистать их. Найти знак Кастора, если он там есть и забрать нужную страницу. Теперь вернитесь на скамью и не смотрите. Закройте глаза, уши, и ждите, пока я за вами не приду. Вы непривычны к демоновой магии. Душа у вас неиспорченная, слабая, мягкая. Не стоит вам наблюдать ритуал. Жаль, что вам приходится присутствовать, но выхода нет.

Он собирался сказать что-то еще, но я уже не слушала. Как во сне, подошла к жертвенному столу и увидела то, чего боялась — из мешка Кассиус извлек вялое, одурманенное тело моего Фаро, альфина, крошечного обезьянольва, осторожно положил его на черный мрамор — рядом с позолоченным ритуальным ножом с длинной, удобной рукояткой и остро заточенным лезвием. Зажглись черные свечи, потек аромат благовоний.

Все было готово для ритуала, который собрался проводить теург Джаспер Дрейкорн.

Я не раздумывала ни секунды: увернулась от хозяина, когда он попытался удержать меня, бросилась к алтарю, как коршун. Подхватила тяжелое, мягкое тельце альфина, прижала одной рукой к груди, в другую схватила позолоченный нож и направила острие на Кассиуса, который рванулся было ко мне, но застыл на месте, переводя полный изумления взгляд с блестящего лезвия на мое лицо.

— Свихнулась? Что ты делаешь? — проговорил он свистящим шепотом. — Свечи уже зажжены и знаки начертаны; Джаспер должен завершить ритуал. Положи зверя на место и отойди прочь, слышишь?

Он угрожающе дернулся ко мне, я отскочила и махнула ножом.

— Катись во тьму, Кассиус, — выпалила я не задумываясь, с отвращением слыша в собственном голосе истерические нотки. — Только сунься: распишу щеки розами, вот увидишь!

Жизнь в доходном доме госпожи Резалинды не прошла даром; многого я там наслушалась от непутевых постояльцев — гулящих девиц, отставных матросов и бродячих торговцев, и теперь лихие слова сами лезли на язык. Голова шла кругом от волнения, страха и отвращения.

Господин Дрейкорн стоял неподвижно; лицо его пряталось в тени, разобрать застывшее на нем выражение было невозможно, и от этого становилось еще страшнее.

Тем временем Кассиус опомнился, подскочил сбоку и ударил ребром ладони по руке, в которой я неловко сжимала оружие. Нож отлетел и, гулко брякнув о камень, потерялся в черноте у стены. От боли я затрясла кистью; нахлынул гнев, и когда Кассиус оказался рядом, я сжала кулак и изо всех сил ударила его в солнечное сплетение.

Такого управляющий не ожидал — согнулся, принялся хватать ртом воздух.

— Вот дрянная девчонка! — наконец выговорил он в сердцах, кое-как выпрямляясь и держась за живот. — Тебе конец, понимаешь?

Все я понимала, и понятия не имела, что делать дальше.

— Джаспер! — крикнул Кассиус в сердцах. — Разберись с ней сам. С меня хватит.

Хозяин выступил из теней, приблизился медленно и неотвратимо. Посмотреть на него я боялась; понимала, что дать ему отпор, как Кассиусу, не смогу — куда мне тягаться с теургом, который навис надо мной, как скала!

Кассиус сделал еще одну попытку схватить за руку, вывернуть, и отобрать альфина, но Дрейкорн остановил его:

— Оставь, Кассиус. Я сам поговорю с ней. Лучше найди и принеси нож, он сейчас понадобится.

Хозяин подошел вплотную: я замерла. Как ни странно, он не выглядел злым или раздраженным, смотрел на меня с любопытством и толикой жалости.

— Вот я болван, — произнес наконец. — Должен был это предвидеть. Совсем забыл, что имею дело не со столичной барышней.

В низком голосе кипел гнев, и я поняла, что спокойствие его было обманчивым; сейчас мне придется туго. Зажмурилась и напряглась.

Теург взял меня за плечи и довольно ощутимо тряхнул; мои зубы лязгнули, одурманенный альфин в руках задергался и заворчал.

— Ты соображаешь, что творишь? Это всего лишь животное, Камилла. Или ты предпочитаешь, чтобы я принес человеческую жертву? Хочешь лечь на алтарь вместо него?

Я молчала, ноги дрожали и подгибались. Я боялась, что сейчас он ударит меня, но господин Дрейкорн продолжал говорить. Голос его стал спокойнее и даже мягче, сильные руки на плечах больше не причиняли боль:

— Обещаю, что альфин останется в живых. Прольет немного крови, потеряет немало сил, и только. Положи его на алтарь и отойди.

— Так я вам и поверила, — услышала я свой срывающийся голос. — Я не буду спокойно смотреть, как творится жестокость.

— Иногда бывает необходимо пойти на малую жестокость, чтобы избежать… большой и страшной угрозы, Камилла, — медленно выговорил хозяин, тщательно подбирая слова. — Ты понятия не имеешь, что стоит на кону.

Внезапно я успокоилась. Шестым чувством поняла, что господин Дрейкорн никогда не причинит мне боль — по крайней мере, физическую.

Я выпрямилась, заглянула ему в глаза — невольно поежилась от увиденного — и твердо произнесла:

— Я знаю, что жестокость стала частью жизни людей… Превратилась в обыденность, вошла в привычку. Вы не видите ее, не обращаете на нее внимания. Но это не значит, что с ней нужно мириться, господин Дрейкорн. Неважно, к какой цели вы идете. Жестокость все равно останется жестокостью.

Хозяин внезапно отпустил меня, крепко потер квадратный подбородок, вздохнул и отступил.

— Судьба этого зверя решена, так или иначе. Представляешь, что произойдет дальше? Из-за твоего каприза сегодняшняя вылазка окажется пустой тратой времени. Мы вернемся назад, я немедленно отправлю тебя обратно в твою чертову общину, найду другого помощника, который сможет видеть знаки, приду сюда опять и проведу ритуал, как полагается.