А из всего этого возникла идея, которую нужно было подтвердить или опровергнуть.

– Короче, Склифосовский, – пробормотал я, шерстя архивы новостных сайтов за шестнадцатое июня. – Есть, вот оно… Трое туристов-байдарочников пропали без вести в окрестностях Мурманска. Готов поклясться чем угодно, что их убили наши общие «друзья», сняли скальпы, искололи внутренности и еще очень аккуратно ликвидировали селезенку.

– И что с того? – спросила сидевшая за рулем Ангелика.

– А то, что если взглянуть на карту, то мы увидим… – Я вывел на экран ноута изображение куска земного шара. – Шестнадцатого июня – жертва под Мурманском, девятнадцатого – в Подмосковье, двадцать второго – Турция, двадцать пятого – Ливия, двадцать восьмого… тут мы ничего не знаем, но убийство должно было состояться где-нибудь в Мавритании или Сенегале.

– А как ты определил? – Антон смотрел на меня, как второгодник на решившего сложную задачу отличника.

– Эти точки лежат примерно на одной незавершенной окружности. Центр ее находится как раз в Голландии… Или где-то в Северном море неподалеку от ее берегов.

– То есть… все совершенные ранее обряды были как бы подготовительными? – Белокурая бестия, надо отдать ей должное, уловила мою мысль мгновенно. – А то, что пройдет сегодня – финальное? Оно должно как бы собрать силу всех этих жертвоприношений в единый пучок и направить ее в море?

– Чтобы разбудить того, кто вроде бы окочурился, и при этом спит в гробнице на дне, – подтвердил я. – Поднять симпатягу со щупальцами на морде и когтями на лапках, Великого Жреца Древних, Пожирателя Душ по имени Кхтул-лу.

– Ай-яй-яй! А что будет, если он восстанет? – Бартоломью заморгал, точно ребенок, узнавший, что завтра в гости придет очень суровый дядя, при котором ни пошуметь, ни поиграть не выйдет.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Но если судить по моим видениям, то ничего хорошего.

Что может принести людям восставший из мертвых Древний? Свободу, равенство и братство? Очень сомнительно. Каждому по булке с маком, по кувшину с пивом и мир во всем мире? Тоже вряд ли. Этот злобный и могучий тип не будет вытирать слезы сироткам и переводить старушек через дорогу, скорее всего он попытается захватить Землю, стать Князем Мира Сего.

А это означает кровь, разрушения, черную магию, жестокости и гнусности, выдуманные еще в те времена, когда наши хвостатые предки жевали бананы, сидя на ветках, и благоразумно не думали ни о каком разуме.

Да и прозвище Пожиратель Душ Кхтул-лу наверняка получил не просто так…

– Ничего, мы этого не допустим, – твердо сказала Ангелика, и дальше мы ехали в молчании.

Ночной Амстердам мок под дождем, колеса мягко шуршали по сырому асфальту.

Несколько каналов, пара мостов, и мы оказались в пределах Пейпа, небольшого и очень колоритного района, выстроенного на месте старой городской свалки и заселенного эмигрантами со всех концов света. Машину остановили рядом с Сарфати-парком, на одной из улочек местного квартала красных фонарей, куда менее известного и пафосного, чем его собрат в центре города.

Но зато намного более опасного.

Это подтвердилось, едва мы отошли от автомобиля и углубились в довольно узкий переулок.

– Йо! – воскликнул выскочивший нам навстречу оборванец неопределенной расовой принадлежности, а через мгновение стало ясно, что на ночную прогулку он захватил друзей.

Грязных, лохматых и, по всей видимости, слегка обдолбанных.

– Добрый вечер, – крайне любезно сообщила им Ангелика, после чего в ее руке оказался пистолет.

Какой именно марки, я не разобрал, но что-то маленькое, скрытого ношения.

– Йо? – повторил оборванец, но на этот раз несколько разочарованно.

– Валите отсюда, – посоветовала гулякам наша валькирия, и те рассосались с удивительной скоростью.

– А я даже испугаться не успел, – сообщил Антон с такой гордостью, словно только что пинком в нос отогнал льва.

– Ну и отлично, памперсы менять не придется, – слегка осадил я худреда, и мы пошли дальше.

Пейп, а по-голландски это означает «трубка» – весьма интересный район. Тут обитают выходцы из всех земель, что некогда были частями колониальной империи с центром в Амстердаме. Тут имеется куча этнических магазинчиков, харчевен и всяких прочих заведений, что обслуживают не только материальные, но и духовные потребности населения.

Неудивительно, что Церковь Святой Воды выбрала для резиденции это место.

Никто тут не удивится, узнав, что его соседи курят фимиам каким-то Древним. Еще одна секта? Ну и фиг с ней.

Помещение, арендованное ЦСВ, разместилось на Алберт-Каупстраат, центральной улице Пейпа, по соседству с громадным рынком. Около него нас и встретил один из «резервных парней» Ангелики.

– Все чисто, – сообщила она, переговорив с ним по-немецки. – Система безопасности отключена, подходы под наблюдением, дверь открыта. Нам остается только войти.

А я вспомнил наш визит в офис в Малом Матросском переулке и подумал, что не все будет так легко. Внутри нас наверняка встретит неприятный сюрприз, а то еще и не один.

Ангелика и «резервный парень» натянули перчатки, и мы проникли в четырехэтажный дом, снаружи больше похожий на склад или даже на большую коробку. Прошли коротким коридором, толкнули вскрытую дверь и оказались в просторном офисе.

Тут имелся полный набор – столы, мониторы на них, принтеры и факсы, массивный сейф в углу. И большой аквариум около окна, заполненный то ли мутной водой, то ли тиной.

– Вот зараза, – сказал я, глядя на него. – Эта хреновина мне очень не нравится.

– И мне, – добавил Бартоломью.

– Там не может быть никого крупнее пираньи! – Тон у нашей фройляйн был точь-в-точь как у няни, убеждающей детей, что злого буки не существует. – А та наружу ни за что не выберется.

– Посмотрим, – процедил я сквозь зубы.

Ангелика принялась деловито потрошить сейф, «резервный парень» занялся компами, а нам с Антоном осталось только мяться у двери, пялиться по сторонам и вздрагивать в ожидании неприятностей.

Проникавший в окно свет уличного фонаря позволял видеть все в подробностях.

Полочки со скульптурами тут не было, зато имелись развешенные по стенам гравюры: старый знакомый Кхтул-лу, восседающий на верхушке пирамиды, двухголовая птаха с распоротым брюхом, утыканная рогами жаба с жезлом в лапе и короной на голове, козел-мутант с иглами на спине и волчьими зубами в пасти.

В общем, та же компания, что и на стенах храма в Эквадоре – Властители Древности, что были, есть и будут.

Не хватало разве что слононогого облака с пастью на боку, но зато имелся некий тип, похожий на человека в древнеегипетском головном уборе, вот только руки у него были чешуйчатыми, а когтям на них позавидовал бы орел.