— Перестань! — казалось, Рафаэля трогали и злили слова Ноя. — Я не собираюсь слушать нотаций от ангела из главной семьи, что связался с грязной дьяволицей.

— Во мне тоже течет дьявольская кровь! — громким, уверенным голосом перебила эту перепалку Ева. — Вы заставляете меня выбрать, какой мир будет жить, а какой должен будет погибнуть под райским гнетом?!

Разве это возможно?

Что вообще творилось сегодня в этом зале?

Как всё дошло до вопроса, кому жить, а кому умереть?

И если теперь всё, действительно, так… что же Ева должна будет выбрать?

— У дьяволов хотя бы будет шанс выжить, став рабами. — напирал Рафаэль. — Твои близкие люди же просто умрут. Окончательно и бесповоротно. Неужели их жизни для тебя менее важны, чем какие-то адские отродья, о родстве с которыми ты узнала совсем недавно? Неужели ты забыла, как их новоиспеченный предводитель совсем недавно предал тебя?

Ева с силой сжала зубы, сдерживаясь, чтобы просто не попытаться сжечь ангела заживо. Чувствуя, как воздух вокруг неё становится горячее, Этьенн расправил крылья, поднял руку вверх, и в его ладони сформировалось белое копье, объятое светом. Его лезвие было направлено точно в сторону Вуали, внутри которой продолжало биться сердце.

— Ева, милая. — раздался вдруг теплый, мягкий голос Камиллы. — Сделай так, как велит мой сын.

Все взгляды теперь были прикованы к ней. Наследница легко улыбалась, смотря сейчас на Мерриман каким-то мудрым, но уставшим взглядом. Она сложила руки перед собой и выглядела подобно настоящему смиренному ангелу, каким принято изображать их в смертном мире.

— Мама? — не веря своим ушам, зашептал Ноэль.

— Я знал, что ты поймешь, насколько ценна возможность, что была предоставлена нам. — с улыбкой говоря это, Этьенн ещё крепче сжал копье.

Камилла лишь начала медленно идти к ступеням. Совет расступился, пропуская наследницу.

— Твой мир не должен погибнуть. Как не должны погибнуть и надежды тех, кто верил в тебя. — продолжала говорить Камилла, поднимаясь всё выше к венчальной арке.

Она смотрела точно в глаза растерянной от этих речей Евы. И вдруг Мерриман заметила, что наследница Авеля будто совсем едва кивнула ей, прикрыв при этом глаза.

— Последняя возможность. — громко пригрозил Этьенн. — Отдай кристалл, или я прямо сейчас покончу со всеми, кого ты любишь.

Девушка напряженно поджала губы, сжимая Слезу. Её рука подрагивала, хоть Ева и пыталась оставаться сильной. Мерриман дождалась момента, когда нога Камиллы ступит на возвышении, миновав ступени, и затем всё же сняла кристалл со своей шеи. Сифты начали что-то произносить один за другим, но им быстро пригрозили оружием.

— Отдавай! — твердил глава рая, пока его сын требовательно протягивал руку.

Ева медленно взглянула на раскрытую ладонь, а после снова краем глаза посмотрела на Камиллу. В этот момент она заметила, что взгляд голубых глаз наследницы на секунду указал на копье, а после снова был переведен на Мерриман. Ангел осталась стоять у ступеней, не спеша подходить к сыновьям или мужу.

— Ева. — требовательно обратил на себя внимание Рафаэль. — Давай же. Обещаю, никто из смертных не пострадает.

«Не нужны мне твои грязные обещания», — тут же подумала Мерриман, хмуро смотря на своего «супруга». Однако её рука с кристаллом потянулась вперед. Было сложно, но девушка заставила свою ладонь не дрожать. Казалось, в этот миг время во всех трех мирах остановилось. Слеза Авеля медленно опускалась в руку Рафаэля, светясь голубоватым свечением. Камень, что дал Еве силу и огромную ответственность, наконец, спал с неё. Девушка разжала пальцы, и кристалл пал на ладонь Рафаэля.

— Наконец-то! — восторженно закричал Этьенн, опуская копье.

— Из тьмы в свет! — послышался сразу же грозный выкрик Камиллы, из голоса которой пропала любая мягкость.

Моментально весь зал залило ярчайшим ослепляющим светом. Глава рая почти яростно взревел, ведь этот импульс света начал тянуться прямиком к Вуали Бесмары, выстраивая вокруг той некий отблеск купола.

— Уходи, Ева! — вновь закричала Камилла. — Я не смогу поддерживать защиту слишком долго, но я выиграю твоему миру время!

Мерриман моментально дернулась в сторону, чувствуя, как её попытался схватить Этьенн. Однако в момент, когда наследница уже готова была попытаться исчезнуть, она ощутила, что её запястье кто-то схватил. Из-за света всё ещё ничего не было видно.

— Попалась! — ухмыльнулся Рафаэль.

И тут Ева вспыхнула. В самом буквальном смысле. Её захлестнула ярость, дьявольская кровь в секунду закипела в жилах. От её тела прошлась волна огня, что сконцентрировалась ровно в одном запястье.

— Убери от меня свои грязные руки! — она зарычала, подобно львице, но вспыхнула как истинный феникс.

Рафаэль лишь закричал от боли. В ту же секунду Ева ощутила, что она свободна.

Всё.

Лишь одна возможность.

Нужно действовать прямо сейчас.

Ева сконцентрировалась, вспоминая то простое заклинание перемещения, которое назвала ей ранее Софи. И в ту же секунду она зажмурилась и исчезла, желая попасть в безопасное место. Ведь даже в смертном мире, где все люди погружены в сон, она сможет придумать хоть что-то, пока её не заставили передать все силы Рафаэлю.

Шум стих.

Вокруг воцарилась абсолютная тишина.

По телу разлилось непонятное тепло.

Ева ощутила, что пространство вокруг изменилось, и всё же открывать глаза было немного страшно. Эмоции били через край, а сердце бешено стучало. Лишь через секунду Мерриман поняла, что не стоит на ногах, а будто лежит на чем-то неровном, и за спину её придерживает чья-то рука.

— Свадьба уже закончена? — спокойный голос Райнхарда заставил сердце остановиться, а глаза распахнуться…

Ева в растерянности поняла, что находится сейчас совсем не на Земле. На неё сверху вниз смотрел Райнхард, на руки к которому она и «приземлилась». Девушка оказалась на коленях у дьявола, что сейчас сидел на троне своего отца. Или уже его троне? На голове Шаца красовалась корона, выполненная из чёрного золота и украшенная красными рубинами. При этом мужчина смотрел на неё так, будто даже не был удивлен такому повороту событий. Он выглядел уверенно и даже… ухмылялся? Вот ведь…

Не находя слов, Ева растерянно огляделась, понимая, что на неё уставлены взгляды сотни дьяволов. Больше всех в шоке был Сатана, стоящий недалеко от сына. Наследница оказалась белым бельмом, что приземлилась в зал коронации и слишком выделялась в этом своем прекрасном белоснежном платье, в то время как всё здесь было окрашено в черные и тёмно-красные цвета.

— Что здесь происходит?! — не выдержал в итоге Эрхард.