С большой отдачей работали ленинградцы-физтеховцы в Казани. Они внесли существенный вклад в создание кумулятивных снарядов, которые сыграли важную роль в боях последних лет войны. В частности, под руководством А. А. Харкевича был изготовлен акустический взрыватель, который испытывался в Сталинграде. По инициативе директора А. Ф. Иоффе новая лаборатория № 4 занималась электронно-оптическими системами. Разрабатывались и были созданы термобатареи, которые использовались в боях. Ученые ЛФТИ старались удовлетворить самые насущные потребности фронта. Иоффе предложил сконструировать котелки с дном из термоэлементов, чтобы обеспечить партизанские рации электроэнергией. Суть их работы состояла в следующем: в котелки наливали воду, и когда их помешали в огонь костра, за счет перепада температур вырабатывался электрический ток. Благодаря этим котелкам отпала необходимость снабжать отряды электробатареями[274]. Брату Игоря Васильевича Б. В. Курчатову удалось создать чрезвычайно чувствительный к инфракрасному излучению состав, который фиксировал источник лучей мощностью порядка одного ватта на расстоянии 300 метров. На его основе был предложен ряд оптических приборов ночного видения, помогавших бойцам ориентироваться в условиях ночных танковых атак, делавших возможным распознавание в темноте вражеских самолетов и танков.

Курчатов прибыл в Казань морозным январем 1942 года. С вокзала он пешком отправился в «Соцгород» — на дальнюю окраину города, где на улице Школьная, в доме 8, его ожидала супруга. Легкий морской бушлат не спасал от пронизывающего холода, и Курчатова «свалило» тяжелейшее крупозное воспаление легких (третье в его жизни). Жена и брат круглые сутки дежурили у его постели. За три месяца тяжелой болезни отросла его знаменитая борода, с которой он уже не расставался. К счастью, Игорь Васильевич выжил и 16 апреля 1942 года вышел на работу. Оставаясь сотрудником лаборатории по защите кораблей, он возглавил «броневую лабораторию». Прежний ее заведующий и заместитель Иоффе В. Л. Куприенко внезапно умер, и Курчатову пришлось заменить его на должности в лаборатории и продолжить работы по бронезащите. В этой лаборатории, размещавшейся в подвале Казанского авиационного института (КАИ), он продолжил разработку новых принципов топливных баков и новой брони путем изменения конструкции защитного слоя металла. Броня, экранированная решетчатой преградой, прошла полевые испытания уже через полгода.

В Казани Курчатов продолжал сражаться, но теперь уже решая новую задачу. Вместе со всем тылом, с промышленностью и сельским хозяйством, с Красной армией ученые были едины в общей цели — победить врага. В октябре 1942 года были подведены итоги общеакадемического соревнования. Состоялось институтское собрание, на котором многим сотрудникам объявили благодарность. Ученые заверили, что сделают всё, чтобы и дальше помогать фронту. Перед физтеховцами выступил и Курчатов. Сохранилась его речь, написанная от руки на двух пожелтевших страничках школьной тетради. Она ярко свидетельствует о глубоко заинтересованном внимании Курчатова к решению общеинститутских научных проблем. В ней Игорь Васильевич, говоря о вкладе сотрудников ЛФТИ в укрепление Красной армии, призвал своих коллег к еще более самоотверженной работе, обнаруживая при этом знание решаемых институтом проблем, их основных исполнителей и руководителей. «Товарищи! — обратился Курчатов к сотрудникам. — Жюри по соцсоревнованию присудило Ленинградскому физико-техническому институту вторую премию за работы 1942 года. Эта премия, полученная институтским коллективом, не является случайным явлением, а вполне заслужена напряженной и упорной работой научных сотрудников института. Нужно заявить, что в первые дни войны с фашистской Германией научный руководитель академик А. Ф. Иоффе в чрезвычайно короткие сроки создал совершенно новую тематику, перестроил институт на новые рельсы и направил его на решение актуальных задач в соответствии с запросами жизни и времени.

За год работы в Казани институт дал стране ряд хороших и ценных работ, внедренных на вооружение и в промышленность. Военно-морской флот нашей Родины хорошо знает сотрудника физико-технического института профессора Анатолия Петровича Александрова, чьи работы получили широкое признание на всех морях нашей страны. С большой любовью и уважением произносится имя другого сотрудника физико-технического института — профессора Павла Павловича Кобеко[275], давшего Ленинградскому фронту целый ряд замечательных работ. Я, естественно, не могу подробно говорить о всех законченных работах, мне хочется только отметить, что вся научная продукция, отданная нами фронту и промышленности, не является каким-то голым изобретательством, а является логическим продолжением теоретических изысканий, нашедших себе применение в практике.

Мы сделали далеко не все, что ждет от нас страна и фронт. Лозунг: „Что ты сделал сегодня для фронта?“ еще далеко не реализован… среди личного состава института. Еще не все лаборатории работают в полную силу всех своих возможностей. Но мы понимаем свои недостатки и изживем их. Впереди нас ожидает еще более напряженная работа. Победа не приходит сама, ее нужно завоевать. Современная война — это не только война танков, самолетов, живой силы, это, помимо всего прочего, еще война научных лабораторий. Это чувствуем и понимаем мы, это чувствует и понимает фронт. Сейчас, когда Красная армия кровью лучших своих сынов решает судьбы всего человечества, наш тыл — промышленность, сельское хозяйство, наука — едины как никогда в единой цели уничтожить врага»[276].

В этом коротком выступлении — живой Курчатов, с болью за судьбу родины, с желанием сделать все для ее победы. И он сделал: с конца 1942 года под руководством Игоря Васильевича стал стремительно разворачиваться советский урановый проект, успешное решение которого на много лет вперед обеспечило безопасность отечества.

Игорь Васильевич верил, что наступит светлый и счастливый День Победы «для нашей Родины, а значит, и для нас» — так писал он с фронта домой. Этот день он приближал всей своей жизнью и судьбой.

В предыдущих главах было сказано, что в предвоенные годы Курчатова полностью захватила грандиозная и многоплановая проблема, связанная с овладением принципиально новым видом энергии — энергией атома. Несмотря на то, что предложенный им план развертывания в СССР крупномасштабных работ в данном направлении не был принят, исследования продолжались до самого начала Великой Отечественной войны. К завершению приближались работы по строительству в ЛФТИ самого мощного в Европе циклотрона, спроектированного Курчатовым совместно с А. И. Алихановым и Д. В. Ефремовым. Пуск уникального научного оборудования намечался на 1 января 1942 года, но война перечеркнула эти планы.