Последующая работа по налаживанию безобмоточного размагничивания кораблей производилась бригадой Курчатова, а после отъезда из Севастополя А. П. Александрова (27–28 августа) Курчатов, как научный руководитель, возглавил весь комплекс работ по размагничиванию кораблей Черноморского флота[312].

Метод безобмоточного размагничивания кораблей начал применяться на ЧФ еще до освоения английского опыта. В середине августа 1941 года в мастерских ТО ЧФ под руководством Б. А. Ткаченко была оборудована станция безобмоточного размагничивания (СБР) кораблей, получившая вначале название «Плавстанция № 1 ТО ЧФ» и переименованная в сентябре в СБР-1. Основой ее стала железная сухогрузная баржа водоизмещением около 150 тонн, в трюме которой размещалась мощная аккумуляторная батарея, снятая по истечении срока службы с подводной лодки. На палубе были установлены специально изготовленный рубильник, рассчитанный на большую силу тока, и амперметр на 3000 А. На баржу погружен гибкий кабель с латунными наконечниками. В Северной бухте недалеко от контрольного магнитного полигона был оборудован стенд «Плавстанции № 1» с рейдовыми бочками, обеспечивавшими стабильное размещение размагничиваемого корабля на любом из четырех главных курсов рядом с СБР. Но разработанные до войны сотрудниками ЛФТИ типовые проекты размагничивающих устройств не могли быть использованы для подводных лодок из-за жесткого лимита электроэнергии от аккумуляторных батарей в подводном положении для питания защитных устройств. Началась работа по поиску методов противоминной защиты подводных лодок.

Первое самостоятельное безобмоточное размагничивание подводной лодки С-34 было произведено Курчатовым, Лазуркиным и Ткаченко с помощью личного состава лодки 30 августа 1941 года. 1 сентября та же бригада с участием А. С. Шевченко осуществила безобмоточное уничтожение постоянного продольного намагничивания крейсеров «Молотов» и «Ворошилов», оборудованных размагничивающими системами ЛФТИ. Проверка результатов на контрольном магнитном полигоне оказалась успешной[313].

Освоенные Курчатовым с Черноморской группой работы положили начало широкому применению безобмоточного размагничивания как подводных лодок, так и надводных кораблей, в том числе крупнотоннажных и малых судов. Этот метод применяли и для уничтожения постоянного продольного и поперечного намагничивания боевых кораблей, оборудованных размагничивающими устройствами. Суть его состояла в том, что борт корабля как бы «натирался» петлей кабеля, через который пропускался сильный ток от специальной аккумуляторной батареи — участки борта перемагничивались, создавая магнитное поле, обратное полю корабля. Такое перемагничивание оказалось достаточно стабильным. Без-обмоточный метод размагничивания позволил отказаться от обмоточного оборудования системами ЛФТИ большого числа вспомогательных судов ВМФ, НКВМФ и Наркомата речного флота (НКРФ), тем более что для них не хватало кабеля и оборудования.

В чрезвычайно напряженной работе провел Курчатов в Севастополе три месяца. С конца августа по 26 октября его бригадой, в которую входили Ю. С. Лазуркин, Е. Е. Лысенко, А. Р. Регель, П. С. Степанов и К. К. Щербо, было размагничено 50 кораблей и подводных лодок. Одновременно он с Ю. С. Лазуркиным и А. С. Шевченко исследовал на СБР-1 влияние на магнитное поле подводной лодки принимаемых на нее торпед, а также факторов, изменяющих стабильность результирующего магнитного поля размагниченной лодки. Таким образом, СБР-1 явилась не только техническим объектом размагничивания, но и экспериментальной базой научно-исследовательских работ Черноморской группы по без-обмоточному размагничиванию кораблей. Как показал опыт, эксперименты оказались полезными в деле повышения эффективности и совершенствования средств защиты от магнитных мин противника. Поэтому наработанный Черноморской группой И. В. Курчатова опыт стал быстро распространяться. Уже в начале сентября 1941 года при непосредственном участии Курчатова были разработаны временные нормы и инструкции, а в октябре — «Правила и нормы размагничивания кораблей»[314].

Но, несмотря на то, что инструкция о размагничивании кораблей по системе ЛФТИ вводилась на флоте в приказном порядке, доверия к этому новшеству у командиров кораблей на первых порах не было. Курчатову приходилось активно пропагандировать новый метод. С этой целью он с середины сентября стал читать военным морякам курс лекций по теории и практике размагничивания, начав с лекций в штабе Черноморского флота. Результаты занятий удовлетворяли Курчатова, о чем известно из его письма жене от 26 октября 1941 года: «Я с увлечением читаю лекции для командиров флота, а они очень внимательно их слушают и горячо, как выяснилось, обсуждают дома. Дня через два заканчиваю курс, а потом, вероятно… напишу небольшую книжку, которую здесь собираются отпечатать»[315].

Помимо работ по непосредственному размагничиванию кораблей приходилось решать много побочных задач. В письме жене он писал: «Работы много, всего сделать не успеваем. По мере того как продвигаемся вперед, встают все новые и новые задачи, конца им не видно. Наша группа уже два месяца не имеет ни одного выходного дня»[316]. Он не только осуществлял научное и организационное руководство работами, но и брал на себя решение самых ответственных и особо опасных дел. По мере расширения работ пришлось строить новые базы (станции) размагничивания в Феодосии, Ейске, Темрюке[317], дополнительно исследовать степень влияния размагничивающих устройств на показания судовых компасов.

Несмотря на изматывающий ритм работы, Курчатову удавалось поддерживать в коллективе доброжелательную морально-психологическую обстановку, добиться высокого авторитета своих сотрудников в глазах командования и офицеров флота. «Отношение ко мне хорошее, — сообщал он жене. — Очень доволен тем, что вижу, что моя работа полезна»[318]. В следующий раз писал: «Наша группа живет дружно. Молодежь — Лазуркин и Регель — способные, талантливые люди, и общение с ними очень приятно. Можно гордиться такой сменой. Работают они очень тщательно и очень напористо. Степанов человек другого типа — увлекающийся работой горячо и имеющий много здравого смысла»[319]. Он был настолько поглощен и увлечен работой на флоте, что в одном из писем то ли в шутку, то ли всерьез высказал прогноз на будущее: что после войны, пожалуй, к прежней жизни не вернется, а уйдет в моряки, так сильно тянет его к морю[320].