14 июня 1941 года был издан приказ НК ВМФ об образовании комиссии по регулированию и приемке размагничивающего устройства линкора «Марат». Приказ предписывал провести с 20 по 26 июня измерения магнитного поля корабля, осуществить его прохождение над индукционными минами, а в III квартале 1941 года провести контрольные стрельбы неконтактными торпедами. Таким образом, к началу Великой Отечественной войны на основе решений ГВС ВМФ были проведены необходимые мероприятия для обеспечения военных кораблей противоминной защитой. Для проведения массового оборудования кораблей размагничивающими устройствами мирного времени не хватило. Однако благодаря труду ученых ЛФТИ, военных моряков и судостроителей работы в начале войны удалось провести на большинстве кораблей в течение двух-трех месяцев.

Советский ВМФ сразу же, с первых минут нападения фашистской Германии на СССР столкнулся с минной опасностью на всех морях. Противник использовал как старые, так и новые электромагнитные мины различной кратности действия. Старые тралы для борьбы с последними оказались малоэффективными. Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов отмечал, что наши моряки пытались раскрыть секрет коварных новинок еще в июле 1941 года. При разоружении мин флотские минеры нередко погибали[291]. О гибели краснофлотцев-минеров писал и А. П. Александров, упоминая фотоэлектрические ловушки, применяемые немцами, которые подрывали мину при попадании света внутрь корпуса мины, а также их многоимпульсность и повышенную чувствительность[292].

Противоминная защита кораблей считалась с началом войны задачей стратегического значения, превратившись в предмет повседневной заботы руководства Военно-морского флота. Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов как член Ставки ВГК и ГКО систематически информировал о ходе развернувшихся работ председателя ГКО СССР И. В. Сталина, добивался необходимых решений и согласований высших государственных органов. Благодаря этому ученых и флотских специалистов разминирования понимали и поддерживали во всех инстанциях. Так, когда для внедрения системы ЛФТИ понадобилось большое количество кабеля, нарком ВМФ 15 августа 1941 года лично обратился к Сталину и заместителю председателя правительства СССР Н. А. Вознесенскому с предложением возложить на заводы «Севкабель» и «Москабель» изготовление 350 километров кабеля и о закупке еще 300 километров кабеля за границей. Просьба была удовлетворена незамедлительно. Уже в первых числах сентября 1941 года «Севкабель» начал поставлять кабель для оборудования кораблей противомагнитными системами [293].

Работу по размагничиванию кораблей нарком ВМФ постоянно контролировал и направлял через свой аппарат. Непосредственный контроль за массовым оборудованием кораблей всех флотов противоминными защитными устройствами и решение наиболее сложных вопросов Н. Г. Кузнецов возложил на своего заместителя по кораблестроению и вооружению адмирала Л. М. Галлера, который в течение всей войны с высочайшей ответственностью выполнял поручение, координируя соответствующие работы между центральными управлениями ВМФ, наркоматами и ведомствами, институтами Академии наук СССР и промышленностью[294].

27 июня 1941 года НК ВМФ на основании распоряжения СНК СССР издал приказ о создании на Балтийском и Черноморском флотах бригад для координации работ по оборудованию кораблей размагничивающими устройствами[295]. В конце июня 1941 года на флотах были созданы группы размагничивания кораблей. Черноморская группа под руководством военмора И. В. Климова начала работать с 1 июля. Содействие и непосредственную помощь в работе Черноморской группе постоянно оказывали начальник технического отдела Черноморского флота И. Я. Стеценко, уполномоченный УК ВМФ А. К. Попов, флагманский инженер-механик флота Б. Я. Красиков, командующий флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский и начальник штаба флота контр-адмирал И. Д. Елисеев.

Научное руководство и подготовку исходных данных для проектирования устройств защиты осуществлял ЛФТИ АН СССР. Уже 8 июля 1941 года в Севастополь прибыла группа научных сотрудников ЛФТИ, которая привезла с собой магнитометры собственной системы и немедленно приступила к измерениям магнитных полей уже оборудованных размагничивающими устройствами (РУ) тральщиков и к регулировке этих устройств[296]. Для испытаний степени защищенности кораблей от магнитных мин в одной из бухт Севастополя оборудовали специальный минный испытательный полигон.

Главными консультантами от АН СССР при УК ВМФ были назначены профессора ЛФТИ А. П. Александров — автор метода защиты кораблей от магнитных мин и И. В. Курчатов. В работах по размагничиванию на Черноморском флоте участвовали: от ЛФТИ — Ю. С. Лазуркин, Е. Е. Лысенко, А. Р. Регель, П. Г. Степанов, К. К. Щербо; от НТК ВМФ — Б. Е. Годзевич, И. В. Климов, М. В. Щадеев и др.; от УК ВМФ — Л. С. Гуменюк, Н. В. Исаченков, Г. Ф. Козьмин и др.[297]

С середины июля и до 8 августа 1941 года Курчатов занимался организационными и ознакомительными вопросами по проблеме размагничивания в Кронштадте и Москве. 8 августа в НК ВМФ он получил командировочное предписание за подписью начальника УК ВМФ инженер-контр-адмирала Н. В. Исаченкова с лаконичной записью: «Предлагается Вам отбыть в служебную командировку в г. Севастополь для выполнения весьма срочного спецзадания на Черноморском Флоте»[298]. 9 августа вместе с А. П. Александровым он прилетел в Севастополь.

Здесь к этому времени, с началом оборудования кораблей обмотками системы ЛФТИ, разворачивалась и работа по изучению и применению английского опыта размагничивания, согласно взаимным договоренностям между советским и английским правительством и военно-морскими ведомствами[299]. Английские военно-морской и торговый флоты испытали опасность применения немцами магнитных мин с конца 1939 года. Тогда около десяти торговых судов и несколько военных кораблей подорвались прямо в портах, несмотря на то, что накануне входы в них были тщательно протралены. У военно-морского министерства, которое возглавлял У. Черчилль, сразу же возникло подозрение, что применены магнитные мины. Как и в Советском Союзе, в Англии с 1936 года разрабатывались контрмеры против этого известного в принципе вида оружия. Но поскольку образца такой мины добыть не удавалось, нельзя было найти и действенного средства ее обезвреживания. Это, как предполагает Черчилль, даже «„побудило Гитлера намекнуть на свое новое секретное оружие“, против которого не было защиты»[300].