ей так нравился, теперь стал чужим и враждебным, холодным и темным. Душу терзала лишь досада, как она — Надежда Андреева — не заметила, что между Вадимом и Викой возникли чувства? Когда это произошло? Но ведь перед своим отъездом в столицу Вадим хотел с Надей о чем-то поговорить! Неужели о Виктории? Похоже, и Антон узнал об этом, он пришел в ярость и ударил бывшую возлюбленную.

Надя подтянула на плече сумку и пошагала по ночной дороге. Главное, выйти на шоссе, а там можно поймать попутку. Ночью машины тоже ездят.

Надя шла по одинокой дороге, которая освещалась тусклыми фонарями, отбрасывающими удлиненные тени. Андреева оставляла позади еще один этап своей жизни, Вадим становился прошлым, несбывшимся сном, оторванной струной гитары. Эту песню она не допоет.

Надя вышла к шоссе, подняла руку. Мимо проскочил автобус, прогрохотали два грузовика, мелькнула иномарка, блеснув металлическим отливом. Через секунду она затормозила так, как тормозят только хорошие тачки — выразительно-рекламно, дала задний ход и подкатила к Наде.

— Девушка, и давно Вы увлекаетесь хич-хайкингом? — из окна высунулся Никита.

Вадим с трудом дошел до машины, нажал на газ.

Нади дома не было, как и не было ее вещей. Вадим все понял: она ушла, забрав свои вещи, словно подвела итог. Она просто исчезла, как когда-то сделала Настя. Ситуация повторялась, и в обоих случаях Вадим был невиновен, но обстоятельства складывались вразрез с истиной, складывались именно против него. То, что Настя оказалась замужней, и она уехала к мужу, как-то смирило его с реальностью и заставило отступить. Но Надежда! Все было в его руках, и он вполне мог объясниться, но тянул и не решался, а когда решился, позвонила мама и сообщила о болезни отца. Надо было взять Надюшку с собой.

Вадим вернулся в машину, еще есть шанс все исправить, Надя не могла далеко уйти. Конечно же, она ушла к шоссе ловить попутку. Вадим повернул ключ зажигания, мотор жалобно вздохнул и заглох, еще раз — то же самое. Автомобиль никуда ехать не желал, ему не было никакого дела до того, что решалась судьба его хозяина.

Вадим, хромая и стараясь не обращать внимания на боль в ноге, пошел к шоссе. Только бы успеть!

Надя собиралась сесть в попутку, уже бросила на сиденье сумку.

— Наденька, подожди! — сердце Вадима рвалось из груди. Девушка обернулась, увидела его, хромающего в свете дорожных огней. Господи, ничего не надо!

— Я должен поговорить с тобой, — Вадим шел торопливо, морщился, подтягивал ногу, но шел. Наконец, добрался до того, места, где стояла Надя. Зачем она ждала его? Сама не знала, могла бы просто сесть в машину и уже уехать. Но не получилось, что-то держало?

— Мне надо ехать, — сказала холодно, голос чужой.

Из машины вышел Никита, он с любопытством уставился на Вадима, который, похоже, и не заметил его. Зорин выглядел взъерошенным, возбужденным, рубашка расстегнута, хромает.

— Ты можешь хотя бы выслушать меня? — Вадим взял Надю за руку, девушка вырвалась, прижалась к машине.

— Я давно хотел сказать, что я люблю тебя, Надя! Я люблю тебя и хочу, что бы ты была со мной. Неужели ты ничего не поняла?

— Вадим, пожалуйста, отпусти меня, — попросила жалобно и устало, — не надо объяснений. Мы чужие друг другу, это твоя жизнь. Ты делаешь то, что считаешь необходимым. Я здесь ни при чем. Не надо оправдываться и не надо лгать. Если ты хочешь быть с Викой, пожалуйста, я не стану мешать. Твои чувства, твои поступки, твоя любовь — все это меня не касается.

— Не касается? — переспросил Вадим. — Тебя не касается то, что я люблю тебя? Тогда почему ты убегаешь? — взвился он. — Ты увидела нас… меня с Викторией, подумала, что мы…что я… Это все недоразумение. Между нами, — Вадим замолчал, вдруг осознав, как нелепо звучат его объяснения, Корецкая предупреждала, — я думал, что это ты…

— Ребята, я прошу прощения, — вмешался Никита, — но нам необходимо ехать. У нас тоже проблемы и довольно серьезные. Мы теряем время, правда, Николя?

Надя только сейчас заметила, что за рулем сидит Фертовский.

— Я еду с вами, — она решительно села в машину.

Вадим озверел, зарычав, стукнул по капоту.

— Ты садишься в машину к моему брату, уезжаешь с ним и еще упрекаешь меня? — то была ревность, взращенная Викторией. — Все женщины двуличны. Пока я отсутствовал, ты ходила на свидания к Николаю.

— Что?! — Надя ушам своим не поверила. Фертовский нахмурился, Вадим был явно не в себе и нес вздор, который еще больше все запутывал.

— Послушай, Вадим, — Николай вышел из машины, — я не знаю, кто тебе сказал про свидания, но…

— Ты станешь отрицать, что влюблен в Надежду? — перебил его Вадим. — Коль, я не глуп, я видел твой интерес.

Фертовский молчал, и молчание это было красноречивее слов.

— Надя, — Вадим не знал, что ему делать, отчаяние и безысходность рвали душу на части. Как все исправить? Как сделать так, чтобы Надежда поверила, что в той злополучной бане он любил ее, именно ее?! Целовал ее губы, смотрел в ее глаза, гладил ее волосы. Он не виноват, что был околдован, что попал в мистическую ловушку Купальской ночи. — Я люблю тебя! Тебя, а не Викторию. Это ошибка, меня тоже обманули. Я ехал сюда и мечтал только о тебе, я несколько раз звонил в Беляниново, но никогда не заставал тебя, — он готов был пасть на колени. Ревность и ярость отступили, остались лишь боль и сожаление. — Я хотел, чтобы ты стала моей, ты, а не Виктория.

— Поздно, Вадим, слишком поздно, — Надя села в машину, подняла стекло.

— Ты останешься с моим братом? — крикнул Вадим вслед. Ответ заглушил грохот летящих автомобилей. А был ли ответ?

Глава 48

Вадим с трудом дошел до дома, телом овладела такая слабость и так болела нога, что он едва двигался.

Виктория сидела на лестнице второго этажа, завидев Вадима, встала, одернула платье. Создавалось непреодолимое ощущение, что в жизни всех участников случившегося прошел торнадо и оставил после себя одни разрушения. Пусто и тихо, свет горел лишь в кухне, поэтому холл тонул в полумраке. Вадим увидел Викторию и остановился посередине холла.

— Я так понимаю, что должна немедленно убраться отсюда, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал и не выдал ее внутреннего волнения. Ей бы радоваться, что она осуществила задуманное, она добилась: Надя и Вадим не вместе. Но на душе было почему-то скверно, да и Вадима жалко. Он любил Надю, любил искренне, в любовной агонии