рассосалась. А ведь он спал всего двадцать минут. Надо ехать, обещал приехать в Беляниново к полуночи. Надя будет ждать его, так сказала Вика.

Глава 46

«Терлич, терлич,

Хлопцев покличь!»

— Ну что? — Надя наблюдала, как Вика пытается открыть дверь бани. Марья Ивановна оставила им ключи, сама ушла на праздник с внуками, за мальчишками в такую ночь нужен глаз да глаз. Вика дергала дверь, поворачивала ключ туда-обратно, туда — шёл, обратно — нет. Что-то заклинило, замок был старый и капризный.

— Дай-ка я попробую, — Надя подошла к двери, вставила ключ, дернула ее изо всех сил. Безрезультатно. — Ты же говорила, что днем забегала сюда, — вспомнила Андреева, — Марья Ивановна наверняка говорила, как открывать эту дверь.

— Нет, у нее просто получилось открыть и всё. Замок знает свою хозяйку.

— И что мы будем теперь делать? Я уже настроилась, — пригорюнилась Надя, — а тебе, тем более, полезно попариться, носилась по полю как угорелая, хорошо, никто не видел.

Виктория почесала лоб, волосы, которые были все еще мокрыми после купания. Хорошо, что девушки зашли домой и переоделись, ведь там, на реке, пришлось натягивать одежду прямо на мокрое тело.

— Жаль, что никто не видел, — улыбнулась Вика, — но ты права, баня не помешает. Знаешь что, давай сделаем так, — она посмотрела на часы, — одна из нас пойдет на праздник искать Марью Ивановну или мальчишек, чтобы попросить открыть баню.

— А почему одна из нас? — удивилась Надя. Она оглянулась, кругом тихо и темно. Купала далековато отсюда. — А не обе?

— Потому что мне нельзя доверять собирать сумку, — безмятежно призналась Виктория, — не фырчи, я забыла положить полотенца, и твое, и мое, — она помахала сумкой. — Поэтому одной из нас придется шлепать домой.

— Одной? — переспросила Надя. Ей не нравились обе перспективы. Идти одной в темноте…

— Да, но если хочешь, на праздник пойду я, — тут же предложила Вика, — но я не гарантирую, что приведу именно Марью Ивановну, — она хитро сощурилась. — Мне может встретиться, например, Фертовский, думаю, ему по душе придется банька в Купальскую ночь да еще с тобой.

— Отвали со своим Фертовским! — рявкнула Надя.

— Неинтеллигентно, но доходчиво, — резюмировала Вика. — Так ты идешь на Купалу или домой? Давай скорей решим, здесь жутковато торчать, да и в баню хочется.

— Ладно, я пойду на Купалу, — решила Надя, она представила, что в пустом ночном доме ей будет страшнее. Вика — растрепа, вечно что-нибудь забывает, не могла сразу собрать.

— Скорее всего, я вернусь быстрее, — крикнула ей вслед Корецкая, она все еще возилась с замком: может, получится? — Если что, ключ на гвоздике под крышей.

Надя ускорила шаг, выскочила на дорогу, пошла не оборачиваясь.

Вадим прибавил скорость, чувствуя, что опаздывает, он влетел в Беляниново на полном ходу, дальний свет фар напугал двух собак, которые дружно забрехали и побежали за машиной.

— Елки зеленые! — выругался Вадим, опасаясь, что псы бросятся под колеса, совсем не хотелось давить деревенских блюстителей порядка.

Собаки, наконец, отстали, застыли у высокого забора, потом рванули за кошкой.

Вадим проехал всю деревню, остановил машину. Кажется, здесь. Он громко хлопнул дверцей, не опасаясь, что в Беляниново сейчас кто-то спит, пискнула сигнализация — вот и все звуки. Через секунду воцарилась тишина. Удивительная, просто мистическая. Странно, что здесь было совсем не слышно празднования, река не так уж и далеко. Вадим прислонился к забору, хотелось курить. Думал, что навсегда избавился от этой злостной привычки, выдержки хватило ровно на год. Но сейчас курить хотелось невыносимо.

Тем временем из узенького приоткрытого окошечка бани пошел пар. Он нежным облачком поднялся вверх, проплыл над домом, остановился прямо над Вадимом, который нервно поглядывал на часы. Невидимое облачко сделало движение и стало медленно опускаться.

Неожиданно Вадим почувствовал запах: смесь чего-то кислого и перечно-горького. Запах был таким резким, что запершило в горле, из глаз потекли слезы. Молодой человек сделал шаг в сторону, еще два, запах не исчезал. Вадим сел в машину и тут же выскочил из нее, казалось, в салоне пахло еще сильнее. Тогда он открыл калитку дома, возле которого находился, и вошел во двор. По-прежнему никого в зоне видимости, запах стал ослабевать или Вадим к нему уже привык? По крайней мере, глаза больше не слезились.

Удивительно, но через секунду Вадим услышал пение. Оно доносилось, откуда же оно доносилось? Он так и не понял. Тихий женский голос солировал, ему подпевали несколько мужских. Мелодия была тягучей, плавной, она тревожила душу, казалось, проникала в самое сердце, слова разобрать было трудно. Но Вадим почему-то решил, что именно так могли петь славянские язычники древних времен, они поклонялись природе, стихии. Купала считался богом земных плодов, в пантеоне языческих богов занимал третью ступень.

Вадим сделал еще несколько шагов, пение прекратилось так же неожиданно, как и возникло. Он стоял практически перед дверью бани. Глаза опять заслезились, все стало расплываться, превращаясь в нечеткую смесь очертаний, теней и форм. Реальность менялась, словно шутливо переставляла предметы. Или это кружилась голова? Телом овладела такая слабость, что он едва стоял на ногах. Мысли так стремительно разбегались в разные стороны, что Вадим и не пытался на чем-то сосредоточиться, что-то понять и адекватно среагировать. Это была невероятная потеря контроля над собой: над телом, мыслями, чувствами и ему впервые это нравилось, нравилось своей легкостью, невесомостью, отсутствием анализа и переживаний о последствиях.

«Похоже на наркотическое опьянение», — пробежала мысль в голове, но не задержалась там.

Покачиваясь, Вадим протянул руку и дернул дверь бани. Зачем он это сделал, он и сам не знал. Так надо. Ведь для чего-то он пришел сюда?

Дохнуло жаром, будто от кратера вулкана, навстречу двигался поток мутно-белого воздуха. Он, метнувшись вниз, подобострастно обнял ноги Вадима. Молодой человек тер веки, но картинка так и не приобрела четкость. Хотя Вадим успел заметить, как дверь, ведущая из предбанника в саму баню, тоже открылась. Там было еще жарче, мрачное марево, мгла малой прозрачности.

— Надо снять одежду, — вяло подумал Вадим, оказалось, сказал это вслух.

— Да-а-а, — подтвердил едва слышный женский голос, но Вадим узнал его.

— Надя? — он выдохнул с облегчением. Хоть что-то становилось реальным и разумным. — Я ждал тебя снаружи, — язык все еще заплетался, — нам надо поговорить…

— Молчи, сейчас молчи, — она вышла из темноты, окутанная маревом, словно невеста в белом платье. Темные влажные волосы лежали на плечах.

— Но мы поговорим? — ему было так трудно сосредоточиться, развязало все суставы, сознание отуманено.

— Поговорим, — девушка подошла к Вадиму, расстегнула пуговицы на его рубашке, помогла снять ее, как и все