— Военные пароход дадут, — продолжил Лыков. — Только надо выбрать с мелкой осадкой. Возьмем солдат, а полицию даже не осведомим. С реки нас никто не ждет.

— Согласен. Но лучше дождаться, когда дружина Иосишвили уйдет из города. Иначе кровью умоемся. Девятнадцать отчаянных, при оружии. Мы с Гоги здесь, а остальные пока там.

— А другие? Шестьдесят беглых. Захотят ли они сдаться без боя?

Сыщики сидели до утра. Азвестопуло составил список отряда экспроприаторов. Имен он не знал, кавказцы называли друг друга кличками, но титулярный советник записал их приметы. Еще он нарисовал план Илимска с обеими заимками, обозначив крестиками «номера». Особо указал избу, в которой жила охрана — шесть громил из окружения Ононашвили.

Стало светать, и Сергей ушел. Когда они теперь увидятся? Все было крайне серьезно. Вот-вот произойдет нападение, а полиция понятия не имеет, кого выбрали в жертвы. Хорошо бы «демон» успел сообщить. А если не успеет?

Лыкова срочно вызвали в сыскное отделение. Там его принял Аулин. Коллежский регистратор снова был в хорошем расположении духа.

— Алексей Николаевич, есть зацепка. Мы опознали тех двоих, кого вы застрелили в кухмистерской. Туземец — он просто туземец, из банды Рафаила Эристова. А вот русский, что изображал калеку, интересен. На него отыскалась учетная карточка. Налетчик Иван Перетолчин по кличке Гармонист. Неоднократно судим за грабежи, бежал из Читинской тюрьмы. Осел в Иркутске, где, по агентурным данным, сдружился с Ильей Битарашвили. Чуете?

— Ничего не чую, Бернард Яковлевич. Кто такой Битарашвили? У вас этих «швили» на пехотную роту хватит, почему я должен знать этого?

— Не сердитесь, — примирительно сказал главный иркутский сыщик. — Битарашвили — здешний «иван» и входит в ближайшее окружение Нико. Значит, приказ убить вас шел с самого верха.

— Это и так понятно. Кому еще требовалось избавиться от Бакрадзе? И потом, поднять руку на полицейского в моем чине… Рядовой маз не решится.

— Все верно. Но вернемся к Илье Битарашвили. Ему принадлежит трактир на Большой Блиновской улице. Кстати, он славится кавказской кухней. Узнав, что застреленный вами в «Железной дороге» — Гармонист, я взял трактир под наблюдение. Там рядышком сдавалась комната. Ну, поселили туда одного человека, моего осведа. Он начал столоваться и глазами туда-сюда, туда-сюда. И подсмотрел. Вчера ночью из чистой половины всех выгнали, и состоялось какое-то важное заседание. Сам Нико приезжал!

— Ононашвили? — заинтригованно произнес Алексей Николаевич. — В какой-то трактир?

— Да не в какой-то, а к доверенному человеку! Мой соглядатай разобрал еще несколько фигур. Один был Илья, хозяин заведения. Второй — Гоги Иосишвили, известный бандит. Он уезжал из города и где-то пропадал. И вот объявился. Что-то готовится, Алексей Николаевич. И похоже, я знаю где.

— Ну? — питерец даже привстал.

— Они упоминали Благовещенск.

— Благовещенск…

Лыков прошелся по комнате, снова сел и вцепился в собеседника:

— Давайте подробно.

— Они разговаривали между собой по-грузински. Мой агент разобрал всего три слова.

— Какие?

— «Благовещенск», «биржа» и еще третье, странное. «Петарда».

— Он уверен в последнем слове?

— Божится, что они говорили про петарды. Не пойму только, какой в этом смысл. Фейерверк, что ли, хотят запустить наши абреки?

Лыков с трудом сохранил на лице нейтральное выражение:

— Петарды… Это ведь хлопушки?

— Да.

— Тоже не пойму. Но шут с ними. А вот про Благовещенск крайне интересно. Вы уже пытались выяснить, есть ли в городе биржа? Там идет большая торговля с китайцами. Может, это торговая биржа?

— А может, биржа извозчиков, — пожал плечами Аулин. — Я телеграфировал начальнику благовещенского сыскного отделения. Спросил, что у них там есть из жирного, тучного и вкусного. Достойного внимания такой хищной натуры, как Николай Соломонович Ононашвили.

— Ответ получили?

— Нет пока. Думает. Но ясно, что речь скорее всего идет о налете. Люди «иван иваныча» хотят взять в Благовещенске какую-то биржу. Вытащили для такого дела из норы самого Гоги Иосишвили. Это злодей крупного калибра, он зеленную лавку грабить не станет, ему подавай большой куш.

— А петарды тут при чем?

— Петарды, Алексей Николаевич, в этом деле главная загадка. Хотя…

Аулин схватил со стола бумаги и стал их перебирать.

— Вот! Во вчерашней сводке происшествий. С товарного двора пропал ящик с железнодорожными петардами. А? Не их ли упоминали абреки?

— Может быть, — согласился коллежский советник, досадуя про себя, что Аулин вспомнил сводку. Он бы предпочел, чтобы местные сыщики до последнего оставались в неведении.

Бернард Яковлевич тоже стал ходить по кабинету, повторяя на все лады три слова, подслушанные его осведом.

— Ну и что нам это дает? — сказал он, утомившись шагать. — Пока немного.

— Пока почти ничего, — поддел его Лыков. — Хлопушки, какая-то биржа — вполне может быть, что извозчиков, — и город Благовещенск, который не входит в вашу юрисдикцию.

— Придется ждать ответа оттуда.

— И продолжать подслушивать и подсматривать за трактиром Битарашвили.

— Само собой.

— Бернард Яковлевич, только ничего не говорите Бойчевскому. Пока. Известим его, когда придет время.

— Я ему и половины не рассказываю из того, что знаю. И здесь тоже промолчу.

На этом оба сыщика сошлись. Лыков выпил у коллеги чаю и удалился. Ему нужно было срочно принять решение.

Алексей Николаевич узнал важный факт. Экспроприация готовится в Благовещенске. Возможно, цель ее — какая-то биржа. Руководить нападением будет Иосишвили, для этого у него имеются подготовленные боевики. Им придется что-то взрывать мелинитом: или стену, или бронированную дверь. А для запугивания жертв приготовлены петарды.

Что же это за биржа? И как сообщить полученные сведения Азвестопуло? Лыков загримировался обывателем и отправился домой к Саблину.

Тот оказался на месте — стирал на кухне белье. Из комнаты слышался кашель.

— Авдотья? — спросил сыщик. — Как она?

— Плохо, и с каждым днем все хуже. Хоть бы господь прибрал ее поскорее, так измучилась, — вполголоса ответил артельщик.

— Азвестопуло в городе, — сообщил сыщик. — И Гоги тоже. Не знаешь, другие из его команды там остались или тоже прибыли в Иркутск?

— Все здесь, — огорошил его Саблин. — Пятерых я сегодня самолично привез с пристани.

— И где прячутся боевики?