— Невероятно! — прошептала вслух Уитни. Более того,смехотворно, абсурдно! Но так это или нет, жестокая правда в том, что онапротив воли связана этой гнусной, отвратительной помолвкой с герцогомКлеймором. Обручена со скандально известным развратником, грязным повесой!

Боже, да он так же омерзителен, как и ее отец. Отец…

Мучительное воспоминание о бессердечном предательстве отцаоказалось гораздо сильнее того, что была способна вынести сейчас Уитни.

Девушка подтянула ноги к груди, обхватила их руками иприслонилась лбом к коленям.

— О папа, — прерывисто прошептала она, — как ты мог сделатьтакое со мной?

Комок в горле все рос, непролитые слезы жгли глаза, и боль всердце становилась все более нестерпимой. Но она не позволит себе раскиснуть,не поддастся. Нужно быть сильной. Враги превосходили ее численностью — двоепротив одной… нет, трое, если тетя Энн была участницей этого чудовищногозаговора.

Мысль о том, что любимая тетя тоже предала ее, едва несломила волю девушки. Судорожно сглотнув, Уитни взглянула в окно. Да, сейчасона в одиночестве, но, когда Пол вернется, он не задумываясь встанет на еезащиту.

Ну а пока, твердо напомнила она себе, придется полагатьсялишь на собственные мужество и решимость, уж этого-то ей не занимать, а крометого, Клейтону еще не пришлось по-настоящему узнать, с какой упрямой натуройему придется иметь дело. О, да, она прекрасно справится со всем сама довозвращения Пола.

Уитни с истинным злорадством начала придумывать способыперехитрить, обмануть, одурачить, вывести из себя и сорвать планы герцога. Ктому времени, как она покончит с ним, его светлость поймет, что если он хочетпровести оставшиеся годы в радости и покое, то ни в коем случае не долженжениться на ней! Возможно, если Уитни проявит достаточно хитрости и по-умномуповедет себя, то сумеет ловко выпутаться из создавшегося положения и добиться,чтобы Клейтон сам разорвал помолвку. И к тому времени, когда вернется Пол, всепроисходящее превратится всего-навсего в досадное воспоминание.

В дверь тихо постучали. Вошла тетя Энн, на губах которойзастыла сочувственная, ободряющая улыбка. Кто она — друг или враг?

Уитни не трогалась с места, настороженно наблюдая за тетей.

— Когда ты узнала обо всем этом, тетя Энн? — как можнобесстрастнее и спокойнее спросила девушка.

— В тот день, когда начала рассылать письма твоему дяде вчетыре европейские страны и отменила свою поездку в Лондон, — объяснила ледиЭнн, присаживаясь на кровать.

— Правда? — хрипло прошептала Уитни.

Так, значит, тетя Энн пыталась отыскать дядю Эдварда ипозвать его на помощь; она не предала племянницу. Сладостно-горькое чувствопронзило Уитни, ломая все возведенные ею преграды, и подбородок девушкиневольно задрожал. Плечи затряслись от облегчения и горя, и, когда руки тетиобвились вокруг нее, Уитни наконец дала волю громким душераздирающим рыданиям,и так долго сдерживаемые слезы хлынули бурным потоком.

— Все будет хорошо, — утешала Энн, приглаживая спутанные волосыплемянницы.

Немного успокоившись, Уитни обнаружила, что чувствует себязначительно лучше. Она вытерла глаза и даже умудрилась криво улыбнуться:

— О, тетя, какое ужасное положение! Ну не кошмар ли это?

Энн горячо согласилась, что все именно так и есть, а потомисчезла в примыкающей к спальне ванной, откуда появилась с полотенцем,смоченным в холодной воде.

— Вот, дорогая, положи это на глаза. Чтобы веки не распухли.

— Я собираюсь замуж за Пола, — пробормотала Уитни, послушноПрижимая полотенце к глазам. — Я добивалась этого с самого детства! Но будь этои не так, все равно не вышла бы за этого… этого распутного повесу!

Уитни в гневе села и отбросила полотенце как раз вовремя,чтобы заметить нахмуренный лоб тетки.

— Ты ведь на стороне Пола, тетя Энн? — с тревогой спросиладевушка, внимательно изучая бесстрастное лицо тетки.

— Я на твоей стороне, дорогая. Только на твоей. И желаю тебедобра. — Энн направилась к двери и, оглянувшись, добавила: — Сейчас пошлю ктебе Клариссу. Уже почти полдень, а его светлость сообщил, что приедет в часдня.

— Его светлость! — повторила Уитни, взбешеннаянесвоевременным упоминанием о высоком положении Клейтона.

Ко всем остальным титулованным аристократам обращались «вашамилость» и «милорд», но не к герцогу: он был знатнее всех, и поэтому егопочтительно именовали «ваша светлость».

— Уитни, приказать погладить твое новое платье из шалли? —не обращая внимания на ее реакцию, поинтересовалась тетя Энн.

Уитни уныло посмотрела в окно. Половина неба былаярко-синей, обещавшей прекрасный солнечный день, другую половину затянули тучи,угрожавшие вот-вот разразиться дождем. Поднялся ветер, качавший верхушкидеревьев. Вряд ли сегодня уместно стараться выглядеть как можно лучше… и, еслиона не желает становиться объектом восхищения Клейтона Уэстморленда, онапредстанет перед ним настоящим чучелом! Она наденет что-нибудь убогое,поношенное и давно вышедшее из моды, и самое главное, то, за что не былозаплачено его деньгами.

— Нет. Я найду что-нибудь другое. Когда вошла Кларисса,решение было уже принято, и, хорошенько обдумав идею, Уитни преисполниласьмрачным удовлетворением.

— Кларисса, помнишь черное платье, которое надевалаХевершем, когда мыла лестницу? Посмотри, сможешь ли ты его найти?

На добродушном лице Клариссы светилось сочувственноенедоумение.

— Леди Джилберт рассказала мне, что случилось вчера вечером,детка, — сказала она. — Но, если намереваетесь восстановить этого человекапротив себя, знайте, что делаете ужасную ошибку.

Доброта и сострадание в глазах Клариссы едва не заставилиУитни снова разразиться слезами.

— О Кларисса, пожалуйста, не спорь со мной, — умоляющепопросила она. — Только скажи, что поможешь. Если я буду выглядеть настоящейуродиной, и к тому же стану действовать с умом, и не отступлю от своего, может,сумею заставить его сдаться и уехать.

Кларисса кивнула и ворчливо заметила, подавляя непрошеныерыдания:

— Я никогда не оставляла вас в беде раньше, идоказательством тому служат мои седые волосы. Не покину вас и сейчас.

— Спасибо, Кларисса, — смиренно шепнула девушка. — Теперь язнаю, что есть два друга, которые постоят за меня. Даже три, если считать Пола.

Час спустя, умытая и сидевшая за туалетным столиком Уитнисветилась одобрительной улыбкой в сторону Клариссы, свернувшей ее тяжелыеволосы узлом и перевязавшей их тонкой черной лентой. Строгая прическа ещебольше подчеркивала ее классические черты и высокие скулы. Широко расставленныезеленые глаза, обрамленные мохнатыми, черными как смоль ресницами, казалисьневероятно большими на бледном личике, создавали общий эффект хрупкой неземнойкрасоты. Однако сама девушка считала, что выглядит хуже некуда.