— Держи ушки на макушке, — говорит мне Флэнаган, и я прячу полуулыбку

Глядя на флот Корпорации, ни за что не угадаешь, какую тактику они выберут. Наши корабли разлетаются, а их — держатся плотным строем и представляют собой легкую мишень. Пока основная часть нашей армии якобы паникует, передовой отряд в пять тысяч звездолетов укрывается внешними зеркалами и невидимый в черноте космоса обходит Корпорацию сверху. Там зависает, пока противник готовит силовые поля и лазерные пушки.

У нас тем временем основные силы собираются в подобие строя. Мы занимаем позицию и остаемся на месте, пока враг неумолимо приближается.

Лена велит выстрелить по нему торпедой. Маленький, размером с горошину снаряд устремляется к цели по кривой траектории. Надеемся, радары врага его не засекут, ведь он как песчинка на песчаном пляже.

Противник дает залп из лазерных орудий, и первый ряд наших кораблей — сто единиц — исчезает.

— Больше паники, — командует Лена, и мы вновь мешаем ряды.

Мы выбрасываем бомбы из антивещества.

Волна за волной они устремляются к вражеским кораблям, но Корпорация подготовила контрудар: на бомбы набрасывается сеть из волокон, тонких, как лезвие бритвы, и снаряды закручиваются по спирали, разворачиваются — на некоторых из них подрываются наши же корабли, остальные бомбы уходят в космос, но ни одна не поражает цели.

Наш грандиозный план потерпел фиаско.

Бомбы — из антивещества и простые — рвутся, сотрясая тишину пространства между нами и Корпорацией.

— Замечательно, — ворчит Флэнаган.

— Не прекращать панику! — орет Лена.

— Как мило, — бормочу я. Мои пальцы отплясывают на клавишах панели управления.

Мы даем залп из собственных лазерных пушек, но зеркала и силовые поля противника легко отражают лучи, У Корпорации лазеры вообще типа «смарт» — выстреливают в произвольном направлении, а их лучи в полете меняют частоту и траекторию, минуя любые барьеры.

Нас обошли по всем пунктам.

— Мы у них в руках! — кричу я. — Нам…

— Конец! — подхватывает Джейми. Флэнаган улыбается.

Враг доволен. Мы даем ему еще немного насладиться превосходством, а потом начинаем взрывать его ряды. Прекращаем фальшивую панику.

Атакует наш передовой отряд. Он терпеливо провел в засаде полчаса и сейчас обрушивает на противника всю огневую мощь. Компьютеры Корпорации враз просчитывают, откуда исходит угроза, разворачивают орудия. Но к тому времени десятки и десятки их кораблей оказываются уничтожены. Это сигнал для нас к тому, чтобы…

…Отступать. На всех парах. Мы оставляем позади камера-боты, чтобы следить за бойней. Наш передовой отряд героически уничтожает корабли противника — бьет и бьет по ним прямой наводкой. Во все стороны разлетаются обломки. А тут еще лучи наших лазеров минуют барьеры и прожигают усиленную оболочку судов Корпорации. Но они мощнее и в ответ наносят по нам удар намного, намного более разрушительный. Пиратским хищникам устроили настоящую резню.

Но вот достигла цели наша торпеда. Срабатывает удаленный детонатор.

Эта торпеда — наше самое ценное оружие, в ней запрятан остаток астероида, сжатый до размеров игольного ушка. А потом сжатый еще раз и еще — до микроскопической величины, так что само пространство искривилось. Сколько энергии мы на это угрохали!

Получилась бомба из сжатого пространства. Блестящее изобретение Джейми. По сути эта бомба походит на нашу Вселенную за секунду до Большого взрыва, узелок энергии и массы величины столь малой, что разум попросту не может ее себе вообразить. Сегодня технологию сжатия используют для хранения энергии. Гению Джейми предстояло решить, как одним махом высвободить из такого хранилища весь запас энергии, не разрушив при этом Вселенную.

Взрыва не слышно. Он вообще будет похож на «чпок!», когда лопаешь пустой пакетик из-под чипсов. Несколько секунд ничего не происходит, и мы замираем от страха.

Все корабли в поле видимости исчезнут. Раз — и нет. Да, мы убьем своих, но и вырежем сердце флоту Корпорации, в мгновение ока лишим ее двух-трех миллионов звездолетов.

Такая у нас опасная стратегия отчаянных. И теперь, когда мы раскрыли это секретное оружие, придется признать одну горькую истину: враг может повторить наш успех, обернув его против нас. Для потомков мы должны сделать одно: изобрести новое оружие, страшнее которого человечество еще не знает.

— Подорвать астероид, — командует Лена.

Наши рабочие выдолбили внутри астероида полость и залили в нее жидкий кислород. Внутри снаряда кислород начинает смешиваться с большим количеством энергии — получается гелий.

Наш флот пытается уйти с траектории полета торпеды, внутри которой вот-вот рванет астероид, но все же оказывается у нее в кильватере. Астероид же постепенно разгорается, начинает полыхать.

Он превращается в солнце.

Пространство, где зависли вражеские корабли, теперь озарено светом. И тогда эти «воины» понимают, что на них обрушили солнце! Они, которые создали могучих роботов-доппельгангеров и управляют ими, не могут придумать, как им быть. Даже с места не сдвинутся.

Солнце ударяет. Самое меньшее миллион кораблей уничтожено, и когда вспышка гаснет, мы видим вокруг лишь осколки судов Корпорации.

Но остается еще где-то с полмиллиона звездолетов — одни повреждены, другие потеряли ориентацию. Но мы-то пережили два мощных удара, нас меньше, и оружие у нас слабее.

Капитан подает сигнал Лене, она — нам:

— Построиться — и в атаку, — говорит Лена спокойным, бесстрастным голосом.

Наши корабли образуют клин и врезаются в остатки сил врага. Мы сами держимся позади и наблюдаем этот собачий бой.

Тут и там мелькают торпеды, ракеты. Наши ломают строй и бешено маневрируют — они асы, легко обходят медлительные суда Корпорации снизу и сверху.

Разворачивается ужасная бойня.

Из поврежденных судов на ракетных ранцах вылетают доппельгангеры. Они маневрены, и у них жуткие лазерные винтовки. Им ничего не стоит проникнуть в сердце нашего флота.

— Мочи их, — говорит Лена.

Война, невероятно кровавая и беспощадная. Замечательно. Сталкиваются легионы, полыхают лазеры, рвутся бомбы, обшивка кораблей прогибается, экипажи гибнут — их разрывает на части, сжигает; у кого-то от перегрузки сплющивает внутренности, из носов хлещет кровь, сам космос поражен откровенной, чистой жестокостью людей, столь жестоко истребляющих себе подобных.

Не слишком ли много «жестокого»?

Многовато, пожалуй.

…Жестокости людей, столь бесчеловечно истребляющих себе подобных, но все же, ах, это зеленое сияние пучков плазмы действует на меня упоительно. Дух мой парит, купается в горько-сладком…