– Ладно, с этим еще разберемся. Завтра обсудим, куда тебя пристроить, – решил закончить затянувшиеся посиделки Клаккер. – Домой ты не рвешься, как я понимаю. Значит, будет о чем поговорить и о чем поторговаться…

Уже на улице палач прихватил за рукав Шольца и проворчал, ежась от свежего ночного ветра:

– Представляешь? У них, с той стороны, тоже власть, тоже богатые и бедные. Как здесь у нас, только жарища и хвосты в моде… Надо будет как-то найти туда дорожку, засылать парламентеров. Пора с этими набегами заканчивать. А то взяли моду – как только у кого из них с башкой проблемы, так на эту сторону вышибают, чтобы тут людей гробил… Поднадоело уже, честное слово.

– Разберемся, – задумчиво согласился сыщик, раскуривая сигару. – Торопиться не будем, шаг за шагом выцедим все с клиента. Он для нас – золотое дно, хотя и не понимает пока. А дальше будет видно. Может, в самом деле куда-нибудь спровадим за хорошее поведение. Главное, чтобы больше за яды не хватался…

* * *

Как вечером начальник департамента и помощник ушли последними, так и утром они стояли у клетки первыми. Стояли и мрачно разглядывали уже остывшее тело монстра с выпученными от страха глазами и свернутой набок головой. Кто-то прошел мимо всех амулетов и хитрых ловушек, не поленился наведаться в чужие владения, чтобы раз и навсегда разобраться с беглецом.

– Да, шеф. Похоже, наша добыча оттоптала во Тьме чью-то очень большую мозоль. То-то он пытался нашими головами торговать, чтобы собственную шкуру спасти. Пытался, да неудачно…

– Зато теперь мы знаем, насколько крупная рыба заплывает в местный омут… Пора отрастить вторую пару глаз на затылке. И почаще заглядывать в тир.

Палач лишь зло передернул плечами и пообещал:

– Даже если след остыл, я гада запомню. И при следующей встрече скажу пару ласковых. Чтобы я и на своей земле от разных уродов по закоулкам прятался? Не дождутся! Быстрее собственными кишками подавятся… Ты меня знаешь – так и будет. Обещаю…

Первая жертва погибла еще во время ранних весенних дождей. Но тело засыпало старой листвой и мусором, поэтому бедолагу нашли, лишь когда в старом лесу наткнулись на еще двух покойников. Тогда поднятые по тревоге полицейские из ближайших участков прочесали все закоулки и сволокли на поляну пять трупов. Вписав затем в бланки осмотра места преступления корявыми буквами: «Смерть от лап Тьмы…»

– Говоришь, пора на пенсию? – Шольц мрачно поковырял носком сапога прелую листву и поглубже засунул руки в карманы. Осматривать останки пришлось Клаккеру, но запах и вид разорванных на куски тел ничуть не добавлял хорошего настроения начальнику департамента. – Мы самые умные, самые хитрые. Мы любую дрянь так глубоко законопатили…

– Не начинай, и без того тошно, – огрызнулся в ответ палач, безуспешно пытаясь побороть подкатившую тошноту. – Черт, будто снова в рейде побывал по тылам. Сплошное рубленое мясо и гниль… Хоть спиртное с собой таскай, чтобы глотку промочить…

Сыщик не стал комментировать, жестом отдавая команду убирать погибших. Похоже, тихие дни закончились. Где-то завелась гадина, способная испортить не только давно опостылевшую карьеру, но и спокойную жизнь многих ни в чем не повинных людей.

– Что смог наскрести?

– Пусто… Дожди, и времени много прошло. Раны необычные, с этим можно будет покумекать. Будто палашом рубили. Среди наших клиентов я и не вспомню никого, кто мог бы такие раны оставить. Но явно с той стороны заглянули, запах характерный… По следу не пройти, но лапы опознать смогу. Когда гадину отловлю.

– Лови. Лишний раз напоминать не буду, но за каждого погибшего с нас спросят по полной. Поэтому округу прочеши, с людьми поговори. Не поверю, что никто из соседей ничего не слышал, все же не совсем глухое место. А я пока перетряхну все, что в карманах нашли. И попытаюсь опознать убитых по картотекам… Странно лишь, что за столько времени не было ни одного заявления о пропавших. А ведь – судя по остаткам одежды – вполне обеспеченные люди. Не богачи, но и не бродяги с Барахолки.

– Чем тебе не зацепка? – буркнул в ответ охотник и поглубже натянул любимый шлем. – Ладно, к вечеру буду, может, что успею по-быстрому разнюхать. Или какую ниточку подберу по дороге. Удачи, шеф. Она нам, ой, как понадобится. Слишком паршиво от этой истории пахнет. Как бы не нахлебаться…

С таким добрым напутствием палач исчез в ближайших кустах, чтобы начать свой бег по исхоженным многократно улицам Города.

* * *

– И посторонних не видел? – Хозяин крохотной конторы «У Литейного» в десятый раз переспросил у охранника. – Ни пацанят каких, ни шаромыжников с привоза?

– Говорю же – пусто было в проулке. Я почти сразу дверь открыл – только письмо на ступеньках и тишина. Не поленился, напарника позвал, прошелся до улицы – никого. Ни в кустах, ни под крыльцом.

– Ладно, шагай.

Грузный старик еще раз покрутил перед собой лист бумаги, исцарапанный кривыми строками, и со вздохом бросил на стол. Вот же принесла нелегкая. «Милостливый сударь, желаю…» – и дальше, как по писаному. Про отличную возможность выкупить редкую вещь, о которой мечтают многие. Не просто мечтают, а будто с цепи посрывались. Как дрянь из Тьмы проредили, так у богатых просто в зобу дыханье сперло – вынь и положь какую-нибудь диковинку. И чтобы у соседа не было, а у тебя клыкасто-мохнатое в клетке прыгало и орало. Тьфу… Но ведь золотом платят, сволочи, платят и не скупятся.

Герр Штрауф недовольно покрутил головой, злясь на тугой ворот новой рубахи, но блестящую пуговицу расстегивать не стал. Порядок должен быть во всем! И если хозяин начнет позволять себе вольности, то подчиненные быстро распустятся следом. И вернуть все на круги своя будет намного сложнее. Вон, папенька, чудак безвольный, как доставшееся дело на самотек пустил, так и докатился – вышвырнули с Солнечной Стороны и не посмотрели на многочисленные связи и знакомства. Состояние разбазарил, взятки платить больше не смог? Проваливай на Изнанку, там тебе и место. Будет где спиться и сдохнуть в канаве. Сдохнуть, оставив семью без копейки…

Старик медленно поднялся, шаркая, добрел до окна и с подозрением посмотрел на крохотный садик за мутным стеклом. Для того чтобы выбраться из кучи отбросов, где оказался он с матерью и младшим братом, молодому Штрауфу пришлось приложить прорву сил, далеко забравшись на темную сторону Города. О лихом прошлом напоминали заработанные шрамы и ноющая боль в искалеченной ноге. А также репутация самого безжалостного ростовщика припортовых кварталов, успевшего в начале карьеры снять шкуру не с одного должника. Иногда – в натуральном смысле этого слова. Хотя – где те времена? Давно прошли, вместе с бурной молодостью. Ушли, стерлись из памяти за ворохом новых событий. Только тяга к деньгам осталась прежней. И возможность заработать еще сотню-другую на чужой жадности и глупости все так же горячит кровь.

Морщинистая рука вновь вцепилась в листок:

– Значит, готов уступить редкость за треть цены? Но боишься за свою шкуру и торговаться будешь лично и в укромном месте?.. Будет тебе посредник. С задатком. Будет, господин невидимка. Заодно посмотрим, кто хитрее. А то вздумали старого Штрауфа за нос водить, письма подбрасывать…