Вирджиния прислонилась к стене гостиницы, закрыла глаза, и тихие слезы счастья выкатились у нее из-под ресниц.

Боже мой, она дома! Никогда в жизни она так не любила этого «Крези Эдди», этот «7/11» и всю Америку, как в эту минуту!…

По пустынной улице прямо на Вирджинию шли по тротуару двое хорошо одетых мужчин, и один из них недовольно говорил другому на прекрасном нью-йоркском сленге:

– Меня тошнит от его лекций! Где они раскопали такого идиота?

Они явно собирались войти в гостиницу, но Вирджиния заступила им дорогу:

– Извините, господа, что это за город?

Оба остановились, недоуменно уставились на уже озябшую на морозе Вирджинию.

– Как называется этот город? В каком штате? – повторила Вирджиния, попеременно заглядывая в глаза каждому из них.

Но какая-то стена отчуждения была в их глазах. Молча, не проронив ни слова, они обошли ее, как обходят взрывоопасный предмет или сумасшедшего больного, и торопливо скрылись за вращающейся стеклянной дверью гостиницы. И Вирджиния снова подумала, что все это – сон. Только во сне бывает так, что ты говоришь, а тебя не понимают, не видят, не отвечают тебе. И это во сне она видит, как из «7/11» с пакетом в руке вышел пожилой, одетый в дубленку негр. Он перешел улицу и тоже направился в гостиницу. Увидев Вирджинию, он остановился.

– Мисс, я думаю, вы одеты не по погоде. Мне кажется, вы можете простудиться. Это все-таки не Флорида…

– А что это? – подняла к нему лицо Вирджиния, вновь метнувшись в душе от отчаяния к надежде. Ведь он заговорил с ней, она слышит его голос с типично негритянским, южным, алабамским акцентом. – Что это за город, сэр?

Лицо негра тут же из добродушного стало замкнутым, он только процедил сквозь зубы:

– Перепила, что ли? Давай я провожу тебя в отель… – И крепко взял ее под локоть.

Но Вирджиния вырвала свой локоть и закричала ему в лицо:

– Я не пьяна! Я просто хочу знать, какой это город!…

– Ладно, брось дурочку валять! – сказал негр. – Где ты живешь?

– В Лос-Анджелесе, в Алтадене, Лейк-стрит…

– Понятно, – насмешливо ответил негр. – Мне жаль, мисс, но это другой штат… – И он ушел в гостиницу, явно посчитав Вирджинию пьяной или сумасшедшей.

Чувствуя, что уже замерзает и действительно сходит с ума, Вирджиния перебежала улицу к магазину «7/11», потянула на себя ручку входной двери. Внутри магазина тут же мелодично звякнул колокольчик, оповещая о входящем. От этого привычного звука у Вирджинии снова радостно защемило сердце – дома! Нигде в России она не слышала таких колокольчиков!

В магазине, забитом родными, с детства знакомыми продуктами – «Cereal», «Applejacks», молоко в бумажных пакетах «American Farms Inc.», чай «Lipton», соки «Welch's», банки «Manischewitz», кофе «Sanka» и т.п., – сидел за высокой стойкой мужчина лет сорока и, покусывая дымящуюся трубку, читал «Penthouse». Подняв на Вирджинию глаза, он бросил дежурную фразу:

– Могу я вам помочь, мисс?

Вирджиния затравленно оглянулась. Нет, она не сошла с ума – вот американское пиво «Budweiser», вот хлеб для тостов, вот сигареты «Kent», «Winston» и, наконец, вот на стене телефон – американской системы телефон.

Вирджиния подбежала к телефону, сорвала трубку, нажала «0».

– Оператор, – тут же отозвался женский голос по-английски. – Чем могу помочь?

– Пожалуйста, Калифорнию, Алтадену. Номер 797-0330, – быстро проговорила Вирджиния.

Продавец, вынув изо рта трубку, удивленно уставился на нее.

– Куда вы звоните? – протянул голос в телефонной трубке.

– В Калифорнию, в Алтадену в Лос-Анджелесе. – И Вирджиния повторила номер своей гостиницы в Алтадене. Только бы Марк был дома…

В трубке была длинная пауза, потом тот же голос оператора строго сказал:

– Прекратите хулиганить, положите трубку! – И гудки отбоя.

Вирджиния пораженно повесила трубку и встретилась со взглядом продавца.

– Давно вы в нашем городе, мисс? – спросил он с почти неуловимым британским акцептом, и его рука медленно и будто невзначай поползла вниз, под прилавок.

– Вы хотите вызвать полицию, сэр? – обрадованно сказала Вирджиния. – Я буду вам так благодарна!

– Я уже вызвал, – сказал он и тут же извлек из-под прилавка пистолет, направил его на Вирджинию. – Не двигайся!

За спиной у Вирджинии снова негромко звякнул колокольчик. Она оглянулась. В дверях стоял рослый полицейский. На поясе у него, как и положено, висели связка ключей, деревянная дубинка, наручники, кобура с пистолетом и еще какие-то предметы. Грудь его форменной куртки была украшена полицейским жетоном.

– Вилли, – сказал продавец полицейскому. – Она хочет позвонить в Калифорнию…

– Убери пистолет, – прервал его полицейский. – Она новенькая. Выскочила из отеля, а Мики ее проворонила… – И приказал Вирджинии: – Следуйте за мной, мисс!

У этого полицейского тоже был акцент, но Вирджиния не могла еще понять какой – аризонский, что ли? Она почувствовала себя участницей киносъемки какого-то сюрреалистического фильма. Сейчас будет команда «Стоп!», и погаснут огни этой улицы, и режиссер скажет: «Плохо! Все плохо! Еще один дубль!» Но никто не кричал «Стоп», и полицейский хмуро вел ее через улицу.

– Сэр, где я нахожусь? – спросила она у него.

– Сейчас вы все узнаете, мисс… – Он пропустил ее впереди себя в стеклянные двери отеля, а потом повел мимо враждебно поглядевшей на нее дежурной вглубь по коридору первого этажа и остановился перед дверью № 11, постучал.

– Войдите! – донеслось изнутри по-английски.

Полицейский открыл дверь, и первое, что увидела Вирджиния, – большой портрет Ленина на стене в этом хорошо, со вкусом обставленном кабинете. За письменным столом сидел маленький, толстенький, похожий на добродушного барсучка старичок в форме советского полковника и курил ароматную гаванскую сигару. Едва Вирджиния вошла, как он приподнялся в кресле и на прекрасном, чистейшем, с оксфордским акцентом английском сказал благодушно, почти отечески:

– Прошу вас, мисс Вильямс, присаживайтесь вот сюда, в кресло. Я вижу, вы уже совсем поправились. Это замечательно! Вы прекрасно выглядите! Садитесь, садитесь, дорогая! Как говорят в России, в ногах правды нет. Садитесь, нам нужно о многом поговорить. Хотите чаю? Кофе? Или какую-нибудь выпивку?

Сочетание портрета Ленина с изысканным английским и сигары с советским мундиром было под стать всему идиотизму этого сна.

– Кто вы? – спросила Вирджиния полковника, до боли сжимая руками подлокотники кресла.

– Меня зовут Стэнли. – Старик откинулся в кресле и с улыбкой наблюдал за недоумевающим лицом Вирджинии. – Вообще-то меня зовут Станислав Васильевич, но здесь… – Он сделал акцент на слове «здесь». – Здесь все зовут меня Стэнли.