Ассур развязно ухмыльнулся, снова отпил из бутылки и повернулся к Айе всем своим мощным торсом. Глаза его недобро блестели, подбородок с короткой, светлой щетиной слегка подрагивал от беззвучного смеха. Опершись локтем о согнутую в колене ногу, подался вперед. Шумно вдохнул, передернул плечами и снова отпил. Айя не знала, как себя вести, а потому просто сидела на месте и не двигалась. Рассматривала мужчину перед собой. Тренированное, гибкое тело, словно было готово к прыжку. Темные, коричневые окружности сосков очень выделялись на фоне белоснежной рубашки. Мышцы пресса сокращались, подрагивали. Напрягались. Блестела золотом в свете камина тонкая полоска волос, что спускалась от пупка вниз и скрывалась за чуть приспущенными штанами.

– Случилось, – наконец хрипло выдавил он и захохотал – громко, с надрывом. Запрокидывая голову и сотрясаясь всей своей огромной статью, расплескивая содержимое бутылки на светлый ворс ковра и запуская пятерню в растрепанные волосы.

– Хотел проучить этого… этого…

Райан выругался, зло пнул кресло, заставив Айю испугано вздрогнуть. Оно отлетело к камину, жалобно скрипнув, перевернулось.

– Хотел утереть нос! Наказать его! – выдохнул судорожно мужчина. – А получилось себя. Себя! Айя…

Его движения были такими быстрыми и резкими, что Айя едва их различила, только сдавленно охнула, оказывавшись прижатой к тяжело вздымающейся, разгоряченной груди. Чужие горячие губы спешно покрывали ее лицо влажными, короткими поцелуями. Бутыль перевернулась, рухнув между ними, содержимое толчками выливалось на светлое платье замершей в растерянности девушки.

– Айя-Айя-Айя…

Шептал между поцелуями ассур, стискивая ее плечи. Зарывался носом в ее волосы, вздрагивал, тихо постанывая, будто бы это все причиняло ему нестерпимую муку.

– Нет! – встрепенулась пленница, уперев ладони в покрытую короткими, светлыми волосками грудь. Завертела протестующе головой, отмирая и начиная осознавать происходящее. – Нет!

Ужас сковал все ее тело.

Все повторялось! Все вновь повторялось!

Изменились только декорации и действующие лица.

– Один поцелуй! Только один. Прошу… – взмолился Райан, пытаясь дотянуться до ее приоткрытых губ.

– Нет! Райан! Остановитесь! – закричала, с силой отталкивая его от себя.

– Почему? Почему, Айя? Почему не я? – выпустив девушку из рук, спрашивал принц. Опустившись задом на пятки, тяжело дышал, сверкая расплавленным золотом из-под длинных ресниц. Был заведен. Взвинчен. Разгневан. Сильно нетрезв.

Возбуждение выступало испариной на его лбу и топорщило брюки в промежности. Натягивало тонкую, мягкую ткань.

Поддавшись ему, ассур вдруг дернул Айю к себе, впиваясь в нее то ли поцелуем, то ли укусом. Смял мягкие губ, зажевал. Вторгся наглым языком в ее рот, поделился горьким вкусом спиртного. Девушка забилась в его руках, отпихивая. Толкаясь.

– Только не ты Райан! Ты же… ты же мой друг! Ты просто пьян! – затараторила Айя, борясь с накатывающей паникой и отвращением. Разочарованием. Страхом.

– Пьян! И я кто угодно тебе, маленькая госпожа, но только не друг! О да! Я просто чертовски пьян! А ты… Ты… Всегда такая отстраненная. Такая холодная! Со всеми! Со мной. Но только не с ним! – зло выплюнул принц южных земель, лицо его искривилось, губы сжались в дрожащую тонкую линию. – Как ты можешь хотеть его?! Как, Айя? После всего, что он с тобой сотворил?! Рядом с ним ты как течная сука! Все в том проклятом зале почуяли твое вожделение! До сих пор этот запах преследует меня! И все для него! Для него, Айя?! Да он тебя чуть не убил, как одну из своих наскучивших кобыл! Покрыл и высек! Оставил подыхать, развлекаясь со своей бесстыжей принцесской! А ты смотришь на него, как на самое большое чудо в твоей жалкой жизни! Рот послушно открываешь! Что еще ты так послушно делаешь, ммм? Расскажи, Айя?! А лучше покажи!

Айя дергалась от каждого произносимого им слова, как от удара. Вся сжалась, губы ее задрожали, а в глазах застыла предательская, жгучая влага.

А Райан подался вперед, хватая ее за легкое платье. Девушку встрепенулась, рванула в сторону, отползая от него на коленях, цепляясь трясущимися руками за ковер. Взвизгнула, когда ткань натянулась и послышался треск разрываемых ниток…

Оголенной спины коснулся прохладный воздух покоев. Шелк пополз с плеч, не удерживаемый более шнуровкой. Всхлипнув, ухватилась за него, прикрывая грудь. Ассур застыл, внимательно глядя на испещренную страшными, выпуклыми шрамами спину. Невесомо погладил их дрожащими, горячими пальцами. Задышал громче. Глубже. Айю била крупная дрожь. Она сидела не шевелясь, склонив голову, прижимая к груди застывшие, холодные руки с зажатым между пальцами поруганным, истерзанным платьем. Дышала через раз, скудно и рвано, будто воровала чужое.

– И после этого он тебе нужен? – брезгливо процедил Райан, придвигаясь чуть ближе.

А Айю вдруг взяла такая отчаянная злость! Такая вселенская усталость и непосильное отчаяние – хоть вой! Хоть на стену лезь! Да как он смеет?! Кто он такой, чтобы судить ее?! Чем он лучше Нирхасса? Тоже забрал ее силой! Держит против воли в своем доме! Вдали ото всех. От мира! Запер! Закрыл! Присвоил! Откармливает, как свинью на убой, оберегает! Использует марионеткой в своих играх с северянином! Выставил ее разменной монетой! Благодетель…

– Да, нужен! Только он и никто другой! – выплюнула, глядя на принца через плечо полными слез и разочарования глазами.

Райан прошипев себе под нос что-то нечленораздельное схватил ее за руку и с силой дернул на себя. В оглушающей тишине раздался тихий хруст и плечо девушку как-то странно вывернулось. Покои разорвал пронзительный женский крик. Ассур побледнев, тут же разжал свою стальную хватку на ее несчастной конечности, тряхнул головой, вмиг трезвея.

– Как?! Тьма, Айя! Прости! Прости! Я не… Я не…

Осторожно коснулся ее плеча, осматривая и пока девушка не опомнилась, задыхаясь от боли, снова дернул ее руку, надавливая и вправляя на место сустав.

Айя взвыла не своим голосом, запрокидывая голову и шарахаясь от ассура в сторону…

… Там, где должна была находится ее кровать, вдруг оказалась холодная стена. Продолжая скулить от боли, Айя не видела ничего вокруг за пеленой слез. Притиралась к каменной стене, жалея бедную руку. остатки платья то и дело сползали с ее груди и жалко облепляли округлый живот.

Нирхасс смотрел в низкий потолок убогой комнатушки постоялого двора. Обдумывал, взвешивал, просчитывал. Вытянул гудящие ноги, откинув тяжелую голову на спинку обшарпанного, провонявшего табаком и потом кресла. И тут же подорвался, услышав душераздирающий женский крик. Ее крик…

Он сотряс маленькое помещение, обрушившись прямо из пустоты.

Айя сидела на коленях в темном углу, жалась к стене, ничего не видела за пеленой слез и всхлипов. Гладила плечо, что-то шептала. Платье и сорочка на ней были разодраны.