Одна ночь в обмен на возможную вечность ненависти.

Одна ночь, чтобы сделать её только своей.

Одна ночь, чтобы владеть ею всей без остатка.

Движение. Еще одно. Чуть глубже. Чуть сдержаннее. Нельзя было забывать о том, что его девочке тоже должно быть хорошо. Эгоизм и собственное хищное желание отошли на второй план. Он хотел лишь слушать её томные стоны. Чувствовать сбивчивое дыхание. Ощущать, как её ноготки впиваются в кожу его спины всё сильнее. В один миг из хищника он стал жертвой её желаний, сам того не понимая. Захлебнуться в вопиющей похоти он успеет потом, на это у него будет целая жизнь. А сейчас Ева должна запомнить свой первый раз так, чтобы от каждого воспоминания о нем её тоненькие ножки подкашивались. Чтобы её желание в этот момент могло хоть немного посоревноваться с ненавистью. Чтобы от него в её жизни остался не один лишь темный, грязный след предательства.

Такая хрупкая, такая нежная. Он совершал очередной толчок бедрами и боялся, что она снова вскрикнет от боли даже вопреки его тепло согревающей её животик магии. Нет. Нельзя. Он уже причинил ей слишком много боли, пусть она и узнает о ней лишь завтра. Поэтому сегодня она будет испытывать лишь сладость их страшного, но такого притягательного греха.

Её тело. Её тонкое, влажное от пота тела. Он продолжал проникать всё глубже и одновременно с этим всячески исследовал свободной ладонью этот запретный сладкий плод. Вот бы навсегда забрать её себе. Не отдавать больше никому. Каждую ночь, каждое утро, каждый день наслаждаться этим тонким станом. Постепенно переводить её за другую черту, окуная глубже в мир похоти и разврата. Не огрязнять, совсем нет. Просто давать ей быть самой пошлой девочкой, чтобы с восходом солнца снова любоваться её нежной улыбкой, вспоминая, какая она теплая и узенькая там, внутри. Да, такая горячая. Такая узкая.

Стон. С его губ сорвался почти рычащий стон. Он не позволял себе стонать перед женщиной, насколько бы хороша она не была в постели. Но этот раз был особенный. Единственный. Запретный. Он перешел через многие свои границы сегодня и был готов дать своей девочке услышать, как сильно она возбуждает его. Его тело, его разум, его душу, его сердце. Бездна! Он отдал бы всего себя по кускам, лишь бы эта ночь никогда не заканчивалась. Пусть весь мир сгорит в адском пламени, оставив только их двоих. Кроме неё ему больше никого не надо. Лучше этого хрупкого тонкого тела просто не существует.

Страсть. Он поддавался ей всё больше. Двигался всё быстрее, всё глубже, чувствуя, как его девочка сильнее сжимает его член внутри себя. Вот она сладко, длительно простонала, снова кусая губы. Приняла его полностью и выгнулась в спинке, подобно ласкаемой кошечке. Разум заволокла пелена горячей страсти. Он не мог уследить за временем, не понимал, как долго её тонкое тело извивается под его очередным уже требовательным движением. Чувствовал лишь, что она старается двигать бедрами в такт и возбуждался от этого сильнее, готовый продолжать хоть всю чертову ночь.

Осознание. Райнхард очнулся, когда понял, что пальцы одной его руки снова мягко ласкают её клитор, а пальцы второй слегка оттягивают твердый сосочек. Он уже не заглушал её боль магией и не помнил, когда именно перестал это делать. Но Ева безудержно сладко постанывала в такт каждому быстрому движению. Он достиг того момента, когда неосознанно уже продолжительное время резко и быстро входил и почти полностью выходил из неё, чтобы сделать это вновь с новой силой. Да. Прижаться к ней сильнее, войти как можно глубже, прочувствовать её внутреннее тепло всем своим изнеможенным от ласк членом. Чтобы через несколько мгновений понять, что он больше не может сдерживаться…

Невероятная волна наслаждения, заставляющая сильное тело содрогаться. Грязное осознание, что эта ночь стоит любого зла этого мира. Одно переливалось с другим, создавая смесь самого смертоносного и одновременно сладкого яда.

Одна ночь, чтобы стать с ним единым целым.

Одна ночь, чтобы показать ему, как сильно она влюблена.

Одна ночь, которая станет началом тысячи других таких ночей.

Движение. Еще одно. Так опьянительно приятно, так горячо. Сбитое дыхание, быстро бьющееся сердце и пелена сладкой страсти, охватившая всё тело. Ева забыла обо всем, что существовало за стенами этой комнаты. Сейчас всё её тело принадлежало лишь горячему дьяволу, что властно нависал над ней. Его образ занимал все её мысли, теплота его кожи согревала, а очередное движение бедер заставляло громко постанывать. Она была в плену его сильного тела и готова была оставаться здесь навечно, лишь бы он не останавливался. Лишь бы продолжал угождать её желаниям.

Такой могущественный, такой горячий. Ева понимала, что Райнхард старается сдерживать свою дьявольскую похоть ради неё. Понимала это с самого начала. Она знала, что может доверить ему всю себя, и будь он хоть трижды наследником ада, он никогда не причинит ей зла. И пусть её тело трепетало именно от физического удовольствия, эта ночь не была бы столь прекрасна, если бы её душа не вторила этому желанию. Она чувствовала его нежность и ценила её. Все её опасения улетучивались с каждым его новым аккуратным прикосновением, ведь она так искренне была уверена, что он относится к ней совсем по-особенному. Абсолютно не так, как к кому бы то ни было еще. Что бы ни было в его прошлом, сейчас он только её. Этот эгоистичный, грубый и властный дьявол… только её. И только рядом с ней он может быть настоящим.

Его тело. Его огромная, темная фигура, что нависала над ней столь могущественно, была похожа на самую крепкую из всех скал. Бурлящая внутри него страсть сравнимая с раскаленной лавой, огонь в его глазах: казалось, от одного его присутствия рядом воздух становится горячее. Но её руки все равно тянулись к нему, обнимали его. Даже если он будет физически обжигать её своей страстью, она всё равно продолжит вот так тепло прижиматься к нему.

Стон. И еще один. Снова и снова. Она не сдерживалась и сладко постанывала в такт их похотливому танцу. Пусть он слышит, как ей хорошо. Пусть не боится двигаться еще быстрее. Пусть знает, что она в его власти, и понимает, как ей это нравится. Скованные пеленой горячего наслаждения, её тело и желание окончательно захватили власть над разумом. Опираясь одной рукой на кровать, а второй всё еще обнимая шею дьявола, Ева старалась двигаться в такт его движением. Глубже. Быстрее. Она тоже так