У камина вполголоса беседовали король и Тирен.

Возле окна бок о бок стояли молча Келл и Рай.

Ленос испуганно ерзал на краешке дивана, теребя свой медальон.

И только Лайла стояла рядом с Алукардом и смотрела, как он разгадывает пиратский шифр. И думала о том, как многому она еще не успела научиться.

VIII

Капитан трудился над расшифровкой кода чуть ли не час, и напряжение в комнате с каждой минутой нарастало – так натягиваются паруса под напором сильного ветра. Тишина по-змеиному свернулась кольцами, притаившись в засаде, и Лайла забыла обо всем на свете.

Алукард – тот самый Алукард, который обычно не выносил тишины – не поднимая головы записывал цифры на листок бумаги и рявкал на Леноса, если тот осмеливался подойти.

Тирен ушел вскоре после начала работы – объяснил, что должен помогать жрецам работать над чарами. А через несколько минут король Максим поднялся на ноги, и вид у него был как у ожившего мертвеца.

– Ты куда? – спросил Рай у отца.

– Мне надо заняться другими делами, – рассеянно ответил тот.

– Что может быть важнее…

– Рай, король – это не один человек. Он не может себе позволить отдать предпочтение одному пути и отбросить остальные. Этот передатчик, даже если его найдут, всего один из возможных путей. А я должен обдумать их все. – С этими словами король ушел, оставив лишь краткий приказ позвать его, когда с картой наконец разберутся.

После этого Рай растянулся на диване, прикрыв рукой глаза, Келл сердито переминался у камина, Гастра стоял по стойке «смирно» у двери.

Лайла старалась мысленно оставаться здесь, следить за медленными, как вращение часовых шестеренок, перемещениями присутствующих, но взгляд неизменно притягивался к окну, к прядям тумана, которые извивались за стеклом, обретали форму и рассеивались, вздымались, как волна, потом опадали.

Она вглядывалась в туман, ища в прихотливых силуэтах фигуры, как искала их когда-то в облаках – вот птица, а это корабль, а вон там груда золотых монет, – и вдруг поняла, что тени и в самом деле приняли осмысленную форму.

Руки.

Открытие было пугающим.

Темнота сгущалась в бесчисленные пальцы.

Лайла, как зачарованная, приложила руку к окну, и холодное стекло под теплыми пальцами запотело. Одна из теней зеркально повторила ее жест, ладонь прижалась к ладони, и тоненькая стеклянная перегородка вдруг показалась слишком хрупкой. Защитный барьер дрогнул и тревожно загудел.

Лайла нахмурилась и пошевелила пальцами. Тень повторила ее жест, по-детски старательно, неторопливо, отставая на малую долю секунды.

Лайла помахала рукой. Тень повторила.

Она беззвучно постучала пальцами по стеклу.

Снаружи донесся ответный стук.

Лайла начала было складывать пальцы в неприличный жест, как вдруг увидела, что на заднем плане пришла в движение другая тень – та, что вздымалась с реки, заслоняла небо.

Сначала бесчисленные тени срослись в одну колонну, потом у этой колонны выросли крылья. Не такие, как у воробья или вороны. Эти крылья сложились в замок. Стены, башни, контрфорсы распускались, как гигантский свирепый цветок. Тени в последний раз дрогнули и застыли, превратившись в стеклянистый черный камень.

Рука Лайлы соскользнула с оконного стекла.

– Я схожу с ума, – сказала она громко, – или там, над рекой, и вправду плавает еще один дворец?

Рай вскочил. Келл сразу подошел к ней и всмотрелся в туман. Одни части дворца еще возводились, другие распадались, и процесс созидания и разрушения не прекращался ни на миг. Зрелище было предельно реальным и при этом совершенно невероятным.

– Санкт, – выругался Келл.

– Эта чертова тварь играет в кубики с моими аренами! – возмутился Рай, вставая рядом с Лайлой.

Ленос забился в угол, глядя на невозможный дворец то ли с ужасом, то ли с благоговением, а Гастра покинул свой пост у двери и подошел посмотреть.

– Святые безымянные… – прошептал он.

– Алукард, пойди, взгляни, – позвала через плечо Лайла.

– Я тут немножко занят, – буркнул капитан, не поднимая глаз. Судя по складке между бровей, шифр оказался труднее, чем он рассчитывал. – Цифры, да стойте же смирно, – проворчал он и склонился ниже.

Рай до сих пор горестно качал головой.

– Ну, зачем ему сдались мои арены?

– Знаешь, – ответил Келл, – это сейчас не самый важный вопрос.

Наконец Алукард победно вскрикнул и отложил перо.

– Готово!

Все вернулись к столу, лишь Келл остался у окна. Кажется, он был недоволен таким поворотом всеобщего внимания.

– А о дворце мы что же – забудем, и все? – вопрошал он, показывая на призрачную постройку.

– Не забудем, – заверила его Лайла. – Теневые дворцы – это предел моего терпения. Поэтому мне так хочется найти этот передатчик. – Она оглядела карту и нахмурилась.

Ленос тоже посмотрел на пергамент.

– Нас терас, – сказал он. «Не вижу».

– И я, – прищурился принц.

– Хоть бы крестиком отметил, что ли, – вставила Лайла.

Алукард оскорбленно фыркнул.

– Ах вы, неблагодарные! – Он взял карандаш, схватил с полки недешевую на вид книгу и провел на карте линию. Келл наконец-то подошел к столу. Алукард нарисовал вторую линию, третью. Они пересекались под странными углами, образуя небольшой треугольник. – Вот! – в его центре Алукард демонстративно поставил маленький крестик.

– По-моему, ты ошибся, – сухо заключил Келл. Крестик стоял не на берегу и не в глубине суши, а посреди Арнезийского моря.

– Вряд ли, – усмехнулся Алукард. – «Ферейс Страс» – самый большой черный рынок на воде.

– Так, значит, это не рынок, а корабль! – улыбнулась Лайла.

Глаза Алукарда вспыхнули.

– И то, и другое. И теперь, – он постучал по бумаге, – мы знаем, где его искать!

– Пойду позову отца, – сказал Рай.

Согласно расчетам Алукарда, этой зимой рынок был недалеко, где-то между Арнсом и северо-западным побережьем Фаро.

– Сколько времени займет путь до него? – спросил Келл.

– Зависит от погоды, – ответил Алукард. – Может, неделю, а может, и меньше. Если по дороге ничего не случится.

– А что может случиться по дороге?

– Пираты. Шторм. Вражеские корабли, – и подмигнул голубым сапфиром: – море есть море.

– Это еще не всё, – сказала Лайла и кивком указала на окно. – Рекой завладел Осарон. Из-за его магии ни один корабль не может выйти из гавани. В том числе и «Ночной шпиль».