Библиотечный полицейский прижимает Наоми к себе. Тянетсягубами к ее шее, словно желая поцеловать. Но вдруг начинает кашлять. Висящийзоб у этой гадины. Обмякший. Пустой. Выпотрошенный.

Господи, только бы не опоздать!

Сэм продрался через кусты и увидел прямо перед собой НаомиСару Хиггинс, которая стояла со скрещенными на груди руками прямо наджелезнодорожной насыпью. Метнув на Сэма быстрый взгляд, она отвернулась иуставилась на железнодорожные рельсы. Сэма поразила мертвенная бледность Сары.И взгляд ее показался ему каким-то затравленным. Невидимый пока состав быстроприближался.

– Здравствуйте, Сэм.

– Здравствуйте, Сара.

Сэм обнял ее за талию. Сара не оттолкнула его, но держаласьотстраненно, словно не замечая его.

Господи, только бы не опоздать! – снова мелькнуло в егомозгу, но мысли туг же перескочили на Дейва.

Тогда, в ту страшную ночь, они оставили его тело вбиблиотеке, а входную дверь подперли клином, чтобы она не захлопнулась. ЗатемСэм позвонил в полицию из автомата, расположенного неподалеку, и сообщил, чтозадняя дверь библиотеки открыта. И повесил трубку. Как и ожидалось, труп Дейвасразу обнаружили, а смерть приписали несчастному случаю. Следов алкоголя вкрови не обнаружили, но и это никого не удивило. Вполне естественно, подумалСэм. Люди ожидают, что пьянчуга, должен умереть как пьянчуга, даже если он изавязал.

– Как вы себя чувствуете, Сара? – спросил он.

– Неважно, Сэм, – ответила она усталым голосом. –Бессонница… аппетита нет… меня донимают жуткие мысли… причем мне кажется, чтоэто не мои мысли… и страшно, страшно тянет выпить. Дай мне сейчас волю, и япила бы, не зная удержу. Даже наши встречи не помогают. Впервые в жизни – непомогают. Она закрыла глаза и заплакала. Бессильно и безнадежно.

– Правильно, – спокойно промолвил Сэм. – Так и должно быть.Ей только и надо, чтобы вы снова ударились в пьянство. Она ждет… но это вовсене значит, что она тоже лишилась аппетита.

Сара открыла глаза и в недоумении посмотрела на него.

– Что? Сэм… о чем вы говорите?

– Наверное, об упорстве, – ответил он. – О дьявольскомупорстве. Вся эта нечисть умеет затаиваться и ждать. Коварство и упорство – вотчто делает их такими опасными и всемогущими.

Сэм разжал кулак, показав свою ладонь и липкий комок красноймассы на ней.

– Вы это узнаете, Сара?

Она отдернулась, словно ужаленная. Обе руки взлетели кзатылку. Глаза ее расширились, вмиг утратив отрешенный вид. В них засверкалиненависть и… страх.

А искорки были серебристые.

– Выбросьте эту гадость! – хрипло прошептала она. – Выкиньтеэту дрянь подальше!

– Я ведь с вами сейчас разговариваю, Сара, – твердо сказалСэм. – Не с ней, а с вами. Я люблю вас, Сара.

Глаза Сары снова были полны печали.

– Да, – промолвила она. – Возможно. Но лучше, наверное, есливы меня разлюбите.

– Сара, я хочу кое о чем попросить вас. Пожалуйста,повернитесь ко мне спиной. Вон поезд идет. Смотрите на него и необорачивайтесь, пока я вам не скажу. Хорошо?

Вдруг Сара яростно ощерилась, в глазах вновь засверкаланенависть.

– Нет! – выкрикнула она. – Ни за что! Оставьте меня в покое!Уйдите! Убирайтесь отсюда!

– Вы и правда этого хотите? – спросил Сэм. – Подумайтехорошенько, Сара. Вы ведь сами сказали Рудольфу, где я могу вас найти. Так выхотите, чтобы я ушел?

Она вновь закрыла глаза. Губы предательски задрожали. Затемвеки затрепетали и раскрылись. В глазах стояли слезы и немой ужас.

– О, Сэм, помогите мне! – воскликнула Сара. – Что-то со мнойтворится, и я не могу понять, что мне делать!

– Я знаю, что надо делать. – решительно сказал Сэм. –Положитесь на меня, Сара. Помните, что вы мне говорили тогда, в той библиотеке?Честность и вера. Помните? Полная противоположность страху. Честность и вера.Что скажете?

– Не знаю, – задумчиво прошептала Сара. – Это так трудно.Верить. Верить и доверять.

Сэм смотрел на нее в упор, не отрывая взгляда. Вдруг верхняягуба Наоми вздернулась, а нижняя – на долю секунды – выпятилась в форметрубочки.

– Пошли вы, в задницу! – проревела она. – Понятно вам, СэмПиблс? Убирайтесь вон!

Сэм продолжал смотреть во все глаза. Вдруг она вздернуларуки и устало прижала пальцы к вискам.

– Господи, Сэм, я не хотела… Простите. Сама не понимаю, чтона меня нашло. Голова, Сэм… Господи, она просто раскалывается!

Тем временем поезд, отчаянно гудя, прогромыхал по мосту черезПровербия-Ривер. Это был дневной товарняк, который шел транзитом, неостанавливаясь до самой Омахи. Сэм уже видел локомотив и первые вагоны.

– Времени у нас в обрез, Сара. Нужно действовать.Отвернитесь от меня и смотрите на поезд.

– Хорошо, – вдруг согласилась она. – Не знаю, что вызадумали, Сэм, но я на все согласна. Если же вдруг поймете, что у вас неполучается, то просто столкните меня вниз, под колеса. А остальным скажете, чтоя сама спрыгнула. – Наоми устремила на него молящий взгляд. – Наши знают: онисами видели, как я себя чувствовала в последнее время. От них ведь ничего нескроешь. Вам поверят, вот увидите. Я ведь и в самом деле не могу больше этовынести. Я не хочу, чтобы так продолжалось. А главное, Сэм, я и на самом делеготова наложить на себя руки.

– Замолчите! – твердо сказал он. – Мы не станем говорить осамоубийствах. Смотрите на поез??, Сара, и помните: я люблю вас.

Наоми отвернулась и посмотрела на поезд; до него было околомили, он быстро приближался. Приподняв обе руки, она снова притронулась ксвоему затылку. И Сэм… увидел то, что высматривал. Прямо на белоснежной шее. Онзнал, что менее чем в полудюйме проходит ствол ее мозга, и содрогнулся ототвращения.

Мерзкое волосистое образование было покрыто паутинкой белыхнитей, под которым скрывалось оно – розовая масса, пульсирующее желе, котороесокращалось в такт биению сердца Наоми.

– Оставьте меня в покое! – вдруг завизжала Арделия Лорцголосом женщины, которую так любил Сэм. – Убирайтесь отсюда, вы, ублюдокхренов!

Однако Сэм не обращал внимания. Приподняв сзади волосыНаоми, он спросил:

– Вы можете различить номер на локомотиве?

Она лишь слабо простонала в ответ. Сэм раскатал липкий,пропахший солодкой комок в лепешку размером чуть больше паразита, затаившегосяна нежной шее любимой.