Итак, работы ростовских ученых разделили ответные реакции организма на, так сказать, «белые» и «черные», на благоприятные и нежелательные. Тренировка, активация укрепляет организм, а стресс его угнетает, губит.

Стресс всегда потери – так фактический учит Ганс Селье. И чрезмерная радость, и чрезмерное горе дают один и тот же отрицательный эффект.

Значит, чрезмерное напряжение всегда грозит бедой, оно всегда плохо? С таким категорическим заявлением не согласились советские исследователи. Профессор Илья Аркадьевич Аршавский, его сотрудники и ученики убеждены: большие нагрузки вредны не всегда. При определенных условиях организм выходит из тяжких испытаний обновленным, приобретая дополнительные силы для жизненной борьбы.

Занимаясь долгие годы проблемами возрастной физиологии, Аршавский не мог обойти вниманием концепцию стресса. Не мог не размышлять над проблемами, связанными со стрессовыми нагрузками на растущий организм. И вот в 1976 году он формулирует свой оригинальный взгляд на стресс. Описанный Гансом Селье эффект, заявляет Аршавский, это «стресс патологический», и его ни в коем случае нельзя путать со «стрессом физиологическим».

Любой стресс – это испытание, трата сил и энергии. Но если эти траты окупаются впоследствии, если они не разрушают, а укрепляют, то такой стресс пойдет организму только на пользу, обогатит его, сделает еще более приспособленным к нуждам быстро меняющегося мира.

Вот о таком полезном, «физиологическом» (название принадлежит Аршавскому) стрессе и пойдет дальше речь.

Аршавский на многих примерах развития живого организма доказывает верность своих представлений.

Еще недавно полагали, что движение плода в материнском организме – явлений стихийное, что оно не имеет никакой цели и смысла. Все оказалось не так.

Известно: плод получает питательные вещества и кислород из крови матери, через плаценту. Однако пограничная поверхность этого органа, связывающего мать и дитя, не столь уж велика, и из-за этого (внимание, стресс!) младенцу приходится сидеть на скудном пайке: питание и кислород поступают к нему в ограниченном количестве, строго в обрез.

И приходится несмышленышу брать судьбу свою в собственные руки. Перед ним выбор: либо голодать, либо самому добывать себе хлеб насущный, буквально – пошевеливаться, чтоб кровь через плаценту бежала быстрее, а вместе с нею поступало больше пищи и кислорода. Только энергичная мышечная работа в стрессовых условиях позволяет будущему человечку не только восполнить то, что он недобрал, но и прихватить лишку.

Опыты на животных подтвердили обнаруженную закономерность. Беременным крольчихам сотрудники Аршавского давали полноценное, но ограниченное питание. И что же? Новорожденные крольчата оказались крупнее и тяжелее контрольных в полтора-два раза.

А еще крольчих помещали в барокамеру с пониженным содержанием в ней кислорода. И опять тот же результат: потомство у обделенных кислородом было более рослым и упитанным.

И здесь исследователи поставили контрольные эксперименты. Крольчих (опыты велись и на других животных) кормили до отвала. В барокамерах они получали избыток кислорода. Их кровь до предела насыщалась всем, что было необходимо потомству, но результат оказался плачевным: лишенные необходимости бороться за кислород и пропитание, крольчата рождались физиологически незрелыми. Они были мельче и легче контрольных.

И все же самым удивительным оказался тот факт, что норма (она была установлена экспериментально), которую должен получать плод, чтобы правильно развиваться, оказалась очень низкой. Она примерно соответствовала условиям жизни на высоте Эвереста!