— Как себя чувствуешь? — с сочувствием спросил Дором у Бирдора.

— Так, как будто у меня всю душу вывернули наизнанку, и голова раскалывается, — ответил он.

— Это нормально, — усмехнулся Дором, — вставай, дел у нас ещё очень много.

Глава 21 — Подарки, новые знания и печали

После проведённого ритуала над Бирдором нас отпустили и сопроводили в дом главного старосты, где мы, наконец-то, смогли отдохнуть и переночевать. Наутро к нам заглянул сам Бирдор, отдохнувший и внешне абсолютно здоровый, даже не скажешь, что он вчера подвергся сильному ритуалу по освобождению своей души и разума от потусторонней сущности. С собой он привёл несколько гномов, в руках, державших небольшие свёртки. Мы в достаточной мере к его приходу выспались, и даже успели позавтракать, поэтому встречали гостя уже готовыми к новым приключениям и в полной выкладке.

— Люди, — начал объяснять Бирдор причину своего визита, — мне вчера рассказали, какой вклад вы сделали в освобождении меня и моих соратников от той беды, что сейчас довлеет над всеми кланами гномов. По сути, я обязан вам своим разумом и жизнью. В благодарность за это хочу вручить вам ряд подарков лично от меня и моих соратников.

После этих слов, гномы, сопровождающие старейшину, каждому из нас вручили по свёртку.

— Я всегда буду рад видеть вас, — продолжил старейшина, — и, если смогу чем-то помочь, вы можете ко мне обращаться. Бирдор не забывает, как зло, так и добро. Надеюсь, подарки вам понравятся.

Произнеся эту короткую речь, старейшина откланялся и со своим сопровождением покинул дом.

Мы с приятелями стали развёртывать подарки, интересно же чем нас отблагодарил Бирдор?

Первым свой свёрток развернул Мавий и с благоговением показал нам золотую брошь гномьей работы. Восхищение Мавия быстро стало понятно, когда я взглянул на украшение магическим зрением. Брошь была перенасыщена энергией, по сути, Мавий держал в руках сильный накопитель Святости.

— Это же слеза Проотца! — воскликнул крайне воодушевлённо Мавий, — очень редкий камень. Легенда гласит, что, когда Проотец скорбит по невинно загубленным душам, с неба падает его слезинка и, проникая в самое сердце гор, застывает там, на долгие века. Слезу можно найти только тогда, когда будешь готов бескорыстно творить благие дела, уменьшая ими скорбь уронившего её.

— Будем считать, что ты готов, раз нашёл свою слезу, — улыбнулся Лью.

Присмотревшись внимательней к броши, я разглядел, что в её центре был небольшой золотисто-прозрачный камень, увидев такой на земле, я бы подумал, что это обычный янтарь. И именно он являлся накопителем, а не всё украшение целиком, как мне показалось в начале. По сути, брошь была, пусть и искусно сделанной, но всего лишь оправой для драгоценного камня.

— Посмотрим, — сказал Лью, — что у меня?

Развернув свёрток, он достал серебристую, тончайшую кольчугу, что носят под одеждой. Рассмотрев её со всех сторон, Лью вынес вердикт:

— Не чистый мифрил, конечно, а с примесями, но усиленный гномьими рунами. В любом случае такая кольчужка — это лучшее, о чём я мог бы когда-либо мечтать, чудесная работа. Стэс, твоя очередь, что там у тебя? Твой свёрток побольше наших будет.

Действительно, мой свёрток был значительно больше, чем у товарищей, развернув его я увидел прекрасный меч с рунами, явно вышедший из гномьих кузнец. Попробовав баланс, повертев его в руках, я был поражён его удобством, лёгкостью и изяществом. Он как влитой сидел в моей руке и идеально подходил по длине моему росту и стилю боя. При особо сильном ударе с воображаемым противником я обнаружил, что руны на лезвии на краткий миг начинали ярко вспыхивать, это было не только эффектно, но и могло отвлечь врага от самого удара. С удивлением, я разглядел, что на навершие меча был надет прорезиненный чехол, он легко снимался и особой функциональности не нёс. Лью и Мавий это тоже разглядели и потом долго смеялись, намекая, что Бирдору рассказали не только про сам обряд, но ещё и почему у гнома после него сильно болела голова. Чуть позже, когда приятели внимательно разглядели меч, Лью сделал заключение:

— Меч замечательный, как и моя кольчуга, это сплав мифрила и серебра, меня будет оберегать, а тебе позволит нападать не только на материальные объекты, но и на призрачные или духовные, в нашем положении это просто царский подарок.

Новый меч я прикрепил на пояс рядом с первым, почувствовал себя прямо ведьмаком с двумя мечами на нежить и на физических созданий, правда, новый меч прекрасно справлялся с обеими задачами, будет время старый отцеплю, а пока пусть будут оба.

Пока мы игрались с подарками, в комнату зашёл Дором и сообщил:

— Вижу, подарки Бирдора вам пришлись по душе, я ему это передам, а вы собирайтесь, нашли ещё одержимых, артефакты-детекторы начали приносить результаты.

— Много? — вздохнул Мавий.

— Пока только двоих, — сказал Дором, — но день только начался, боюсь, будут найдены ещё.

Последующие два дня мы целиком посвятили обрядам, гномы методически залезали во все закутки своего города и искали одержимых. В бездонных закромах Стакира оказалось достаточно мобильных амулетов, чтобы снабдить ими каждого пятого стражника. В итоге не слишком большой по меркам людей Стакир был обследован сверху донизу за несколько раз. А мы очистили полтора десятка гномов. Особо сильных духов, как тот, что был в Бирдоре, нам не попалось. Хотелось бы надеяться, что их не осталось в городе, и у старейшины был единственный. Но уверенности в этом не было, поскольку, как уверял Фел, лично его даже стационарные артефакты на воротах не смогут засечь, не говоря уже о слабосильных, что выдавались стражникам. Следовательно, если кто и был такого ранга в городе, гномам имеющимися силами найти их не удастся, впрочем, как и мне с Фелом.

Из полтора десятка захваченных нами в урну духов, только шестерых Фел одобрил и забрал себе в астрал. Остальных забраковал, при этом он высказался, что кормить столько дармоедов, а их в итоге у нас было уже девять, считая со вчерашними двумя и тем одним, что уже был у Фела, долго не намерен. Надо начинать думать, как с ними поступить дальше. С тем же духом, что сидел у меня в амулете, было всё сложно, как его полностью звали мне не сказали, да это было мне и не интересно, достаточно того, что Фел его называл Грох. Фел с ним общался, узнавал, делился мыслями и по предварительному заключению выдал следующее. Грох фанатиком не был, на Сара он работал, это да, но на него уже работали практически все значимые духи.