Мэри изо всех сил старалась избегать мистера Коллинза после их разговора, надеясь, что никто, кроме нее самой, этого не заметит. Она чувствовала, что он поступал так же. Когда они проходили по лестнице, он не смог встретиться с ней взглядом, и вместо этого лишь склонил голову и отвернулся. За обеденным столом он держался приветливо, но отстраненно, ограничиваясь вежливыми расспросами о том, как мисс Беннет провела день. К удивлению Мэри, именно Шарлотта вела себя громче всех, болтая о делах юного Уильяма, заполняя молчание, которое в противном случае могло бы вылиться в неловкую многозначительную тишину. О внезапном прекращении занятий в библиотеке она не упоминала. Казалось, к ней вернулась вся та приветливость и теплота, с которыми она встретила Мэри по прибытии. Поначалу Мэри была озадачена – она не совсем понимала перемену в поведении Шарлотты, но потом решила последовать ее примеру и ответить равной общительностью. Может быть, думала она, буря миновала и все вернется на круги своя. Мэри страстно желала, чтобы так и было, и иногда, наблюдая за Коллинзами вместе, она позволяла себе верить, что ее надежды воплотились в жизнь. Безусловно, Шарлотта казалась гораздо более увлеченной своим мужем. Она чаще улыбалась ему, с большим интересом слушала его разговор и даже иногда касалась его руки, когда они сидели за столом. Из-под опущенных век Мэри наблюдала, как выражение лица мистера Коллинза меняется от удивления к благодарности, и всякий раз, когда Шарлотта проявляла какой-нибудь знак привязанности, на его лице робко проявлялось удовольствие. Тревога, терзавшая Мэри с тех пор, как миссис Хилл предупредила ее, начала рассеиваться, и она позволила себе надеяться, что худшее уже позади.

Однажды днем, вскоре после этого, она встретила Шарлотту, завязывавшую фартук, в холле, с парой садовых перчаток в корзинке и большим блокнотом в руке.

– Боюсь, Мэри, до ужина ты будешь предоставлена самой себе. Мы с мистером Коллинзом пробудем в саду столько, сколько позволит нам погода. Я размышляла над новой беседкой и решила сделать ее как можно более элегантной и привлекательной. Я даже набросала кое-какие чертежи. Что думаешь?

Она открыла блокнот и передала его Мэри, которая с серьезным видом пролистала страницы.

– По-моему, она выглядит очаровательно. Такая беседка станет украшением Лонгборна.

– Да, мы тоже так думаем. Мне всегда хотелось иметь такую. К счастью, мистеру Коллинзу мои идеи пришлись как раз по вкусу. Он говорит, что они вдохнули в него новый энтузиазм, что, должна сказать, меня совсем не удивляет. Я никогда не думала, что оставлять важные дела полностью на попечение мужей – хорошая мысль. Даже лучшие из них могут сбиться с пути. Иногда они нуждаются в руководстве, чтобы отчетливо видеть лучшие решения тех небольших трудностей, с которыми могли столкнуться.

Она надела шляпу и завязала ее ленту под подбородком.

– Но кто из нас не согласится, что иногда мы теряем из виду то, что от нас требуется? Уверена, я виновата в этом не меньше мистера Коллинза. – Шарлотта натянула садовые перчатки, быстро и по-деловому. – В этом отношении беседку можно считать постоянным оскорбительным напоминанием – памятником нашей медлительности, если пожелаешь. Но теперь все это позади. Теперь мы объединим наши силы и будем работать вместе, чтобы сделать ее прекрасной. Свежий воздух пойдет нам обоим на пользу. Если хочешь, прошу, не стесняйся проводить время в библиотеке. Думаю, отныне тебя там никто не побеспокоит.

Улыбнувшись в последний раз, Шарлотта вышла в залитый солнцем сад. Мэри постояла в холле, провожая ее взглядом, прежде чем направиться в библиотеку. Там она взялась за своего Аристотеля, однако никак не могла успокоиться. Тишина, которая когда-то казалась естественным спутником учебы, теперь заставляла ее чувствовать себя одиноко и тревожно. Она скучала по легкому обмену мнениями, по звуку чужого голоса. Без единомышленника, который мог бы поддержать ее, греческий алфавит больше не приносил того удовольствия, которое доставлял ей когда-то. Ей уже не нравилось произносить звуки вслух, когда не было никого, кто мог бы ее поправить. Промучившись около часа или больше, Мэри подошла к окну. Вдалеке она увидела мистера и миссис Коллинз, работавших в беседке. Он оперся на лопату, а она тем временем размечала на земле составленные ею планы. Они казались счастливыми. Мэри сидела и смотрела на них в окно под тиканье библиотечных часов.

Несколько дней спустя за ужином мистер Коллинз объявил, что вскоре они ожидают гостя.

– Нас удостоит своим присутствием моя бывшая покровительница, леди Кэтрин де Бер. На следующей неделе она едет в Дербишир и выразила желание прервать свое путешествие здесь на несколько часов, чтобы самой увидеть, как мы с моей дорогой Шарлоттой обжились в нашем новом доме.

– Мы восхищены ее снисходительностью, – пробормотала Шарлотта, не глядя мужу в глаза.

– Да, действительно. Единственное несчастье – очень серьезное, по-моему, – это то, что я сам не могу быть здесь, чтобы приветствовать ее. Епископ созвал в этот день собрание своего духовенства, и хотя я умолял его освободить меня от необходимости присутствовать, его светлость был непреклонен. Однако я написал ее светлости, объяснив сие прискорбное обстоятельство, и она любезно выразила готовность провести время наедине с миссис Коллинз.

Он улыбнулся Шарлотте, которая потянулась через стол и взяла его за руку.

– Я не сомневаюсь, что вы прекрасно справитесь, моя дорогая. Как, я уверен, и вы, мисс Беннет. Леди Кэтрин не настаивает на соблюдении всех формальностей, и вы можете рассчитывать на честь быть ей представленной.

Мэри вежливо улыбнулась с уверенностью, которой не чувствовала.

Она много слышала от Лиззи о леди Кэтрин и подозревала, что ее знаменитая снисходительность не распространится на простых незамужних девушек вроде нее. Лучше всего, подумала Мэри, привлекать как можно меньше внимания – не делать и не говорить ничего такого, что могло бы вызвать интерес или презрение леди Кэтрин, ибо первое, она была уверена, неизбежно должно было привести ко второму.

На следующее утро, когда дом был готов к приему важной гостьи, у Мэри появилась прекрасная возможность попрактиковаться в искусстве исчезновения. Шарлотта не приглашала ее помогать в приготовлениях, а Мэри не навязывала ей свое общество. Она не знала, что делать с переменчивым отношением Шарлотты – то веселым, то холодным и чопорным. Ей казалось, что проще просто избегать ее, когда это возможно, и она проводила большую часть своего времени в поисках мест, где они не могли пересечься. Мэри шла через сад к фруктовым деревьям, когда, к смущению обоих, наткнулась на мистера Коллинза, приближавшегося с другой стороны.

– Мисс Беннет, прошу прощения. Поверьте, встреча с вами вовсе не входила в мои намерения.

– О нет, сэр, это целиком и полностью моя вина. В конце концов, это ваш сад.

Его лицо смягчилось. Она намеревалась продолжить свой путь как можно скорее, но прежде чем успела это сделать, он обратился к ней: