Подергав пару минут ногами, я впала вотчаяние. Может, в лодочки встроен механизм, срабатывающий, когда их надеваетпосторонний? Ну, что-то вроде кнопки, которая блокирует ход автомобиля, если заруль усаживается воришка. И что мне делать?

Внезапно одна гостья, симпатичная черноволосаядевушка, стоявшая неподалеку от меня, помахала рукой. Сначала я решила, чтотусовщица заметила свою подругу, но нет, весело улыбаясь, красавица подошла комне и спросила:

– Нравятся туфли?

– Они ваши? – почти в ужасе вопросом на вопросответила я.

– Ага, – кивнула девушка. – Давайпознакомимся. Ира.

– Очень приятно. Виола, – в изнеможении ответилая. – Прости, пожалуйста. Понимаешь, я попала в идиотскую историю…

Опасаясь, что Ира сдвинет брови и начнеторать, я поторопилась рассказать про утопленную в унитазе балетку. Чем дольше ябубнила, тем шире делалась улыбка Иры.

– Я дизайнер, – сказала она, когда мой фонтанкрасноречия иссяк, – оформляю помещения, стараюсь каждый раз придуматьприкольные фишки. «Тутси» самая заметная вечеринка года, большая удача получитьзаказ на украшение зала. Кстати, вон та горжетка из крашеной лисы тоже моя. Ой,смотри, что сейчас будет! Это и есть основной прикол. Петя, наверное, уже пополу катается.

– Петя? – напряглась я.

– Зарубин, – пояснила Ира. – Ты что, незнаешь, кто организатор «Тутси»?

– Нет, – призналась я.

Ирина захихикала:

– Надо же, в Сантири еще остались люди,которые про это не слышали! «Тутси» устраивает Петр Зарубин. Вначале вечеринказадумывалась как праздник, посвященный его очередному разводу.

– Ага, – кивнула я, – прикольно.

– А потом превратилась просто в тусу, –щебетала Ира, – хотя Петя старается за пару дней до мероприятия поменятьочередную супругу. Это традиция. На «Тутси» Зарубин всегда появляется с новойбабой.

– Здорово, – промямлила я.

– И всякий раз мы придумываем смешную фишку.Вот, гляди, – зашептала Ира, – еще одна охотница за лисой. Да не выкатывайглаза, осторожно наблюдай!

Я покосилась в сторону валявшейся на полугоржетки. Около нее остановилась дородная тетка, затянутая в расшитые бисеромбелые брюки. Толстой рукой, унизанной перстнями, она схватила лису и попыталасьподнять. Не тут-то было, шкурка даже не пошевелилась.

– Дерг, дерг, а ни фига не получается… –давилась смехом Ира. – Ну умора!

– Горжетка приклеена, – запоздало дошло доменя.

– Ага, – согласилась дизайнер. – Это сюрпрайз!Ближе к выходу на террасу часы к полу приклепаны. Мужские, дорогие. У каминаброшка «валяется». Ты не поверишь, какие люди пытаются их отковырять.Неподалеку установлены камеры, Зарубин смотрит и умирает от хохота. В концевечера фильм покажут всем.

– Жесть! – рвалось у меня.

– Скучно же просто жрать, – пожала плечамиИрина, – вот мы и развлекаемся. А толстуха, между прочим, жена нашего МаксимаРозова. Ну за каким чертом Наташке копеечная лиса, а? У нее же полноэксклюзивных манто! Но нет, жадность все побеждает… Ой, не могу, смотри, она ееногтями отковыривает. Вау, гель сломала!

Я, забыв об осторожности, во все глазауставилась на толстую Наташу. Она расстроенно разглядывала свою руку.

– Круто… – хихикала Ира. – Теперь ей неделюбез маникюра ходить. Замотает пальчик пластырем, будет всем врать, чтопорезала. Вот уж глупо! Ну чего скрывать? Всем и так известно про гелевыеногти.

– Зачем ждать неделю? – удивилась я. – Завтраже сходит в салон.

– Хоть ты и известная писательница, любимыйавтор Зарубина, – засмеялась Ира, – да дурочка. Наши ходят только к ЛикеНосовой. Она всем гель делает, во Флоридос ездит и по виллам Сантири. К другомумастеру никто не пойдет. Лика единственная, кого на дом приглашают, потому чтомолчаливая, из нее слова не выдавить. Но она укатила на четырнадцать дней вМоскву. То-то Натке страданий – ногтя нет!

В моей голове ожило воспоминание. Вот Эммасмотрит на свои ногти морковно-оранжевого цвета и говорит:

– А, ерунда, позову Лику, она живо исправит.

Ноготь, ноготь, ноготь… что-то связано сногтями… Что? Почему я ощущаю беспокойство?

– Ушла, – зазвенела Ира.

Я потрясла головой, прогоняя непрошенныемысли, и только сейчас осознала весь ужас произошедшего.

– Туфли приклеены?

– Ага, – кивнула дизайнер.

– Это прикол?

– Верно.

– Рядом есть камера, которая записывала моипопытки выбраться из них?

Ирина захихикала.

– Ты первая, кто их надел. Остальные простооторвать от пола хотели.

– И Зарубин вечером покажет всем «фильм»?

– Не всем, а узкому кругу, – поправиладизайнер. – Кстати, тебя приглашают на просмотр.

– Спасибо, я не знакома с Зарубиным и неиспытываю желания сидеть с ним на одном диване, – зашипела я.

Ира сообщила:

– Петя тебя узнал. Он твой фанат, поэтому ипослал меня. Кадры с тобой вырежут.

– И на том спасибо!

– Но ты ведь хотела спереть туфельки, –прищурилась Ира.

– Нет! – заорала я. – Собиралась дойти в нихдо машины, доехать до ближайшего магазина, купить себе обувь, а потом вернутьшпильки туда, где взяла.

– А-а… – протянула Ира. – Ты в носках?

– Да.

– Стаскивай их, ткань приклеилась, – велеладизайнер.

– Дай мне вон те махровые салфетки, –попросила я, – снова завяжу их на ступнях.

– Смешно смотрится, – задумчиво сказала Ира,когда я, оставив носки в туфлях-капканах, предстала перед ней в самодельных«тапках», – до сих пор по подиуму не ходили в такой обувке. Оригинальная идея.Богатая! Да, кстати, держи.

– Что это? – поинтересовалась я, взявдеревянный шар.

– Приглашение на личную вечеринку Зарубина, –пояснила Ира. – Он и впрямь все твои книги прочитал!