Каждый следующий день, начиная с этого, всё более наполнялся странностями. Соседи, знакомые, встречные люди, менялись. Становились бледными, вялыми на эмоции, не улыбчивыми, лицо мало что выражало. Будто подменили. Разговорившись с Беллой, она высказала то же самое наблюдение. Она пробовала устроиться на работу который месяц, но не удавалось прижиться в коллективе, да и к клонам её возраста относились крайне скептически, ожидая, что она скоро сляжет и помрёт.

— Не ходи никуда. Пережди дома. Странно всё это.

— Хорошо… — Протянула Белла, а потом добавила. — Они похожи на поздних клонов.

— В смысле?

— Когда я покидала ферму клонирования, было много таких же, как я, но без эмоций. Очень похоже. Тогда только начинали вводить более разбавленные партии. Выглядит, будто людей подменили клонами.

— Как проверить?

Белла смутилась. Её эта отметина никогда не радовала, и она предпочитала скрывать это даже от самой себя. Она оттянула веко, и с обратно стороны показались две крапинки и маленькая цифра.

— Одна крапинка, значит, что я из первого поколения таких клонов. Две, из второго, и так далее. Номер — партия. Поколений и партий много, так как фермы работают давно. Но чем выше номер, тем клон эмоционально слабее.

— Ты, получается, второго поколения.

Белла кивнула.

— Поэтому совсем как обычный человек, и даже права те же.

— Вот как…

С тех пор Калим обращал повышенное внимание на проходящих мимо знакомых, которые, вскоре, окончательно перестали замечать его, тем более, здороваться. Однажды, Калим обратился к знакомой секретарше, сказав, что у неё на глазу что-то есть. Нагнулся в глазу, посветил маленьким фонариком на веко. Всего одно мгновение, словно свет моргнул.

Ужас застыл на лице Калима. Веко в бесчисленных крапинках, а цифра в разы длиннее, чем у Беллы. От одного края глаза до другого.

— Теперь нормально? — Спросила секретарша.

— Да. У тебя такие шикарные глаза, я засмущался. Как мужчина. — Улыбнуля Калим, и смахнул волосы со лба, демонстрируя заигрывания.

Девушка не поняла. Продолжила безразлично смотреть на него. Калим задумался.

— Ты красивая.

Клон улыбнулся, поняв слово.

Калим вышел в туалет, который находился на том же этаже. Закрылся в кабинке, сел на унитаз, схватился за лицо ладонями, вытер пот со щёк. Ни одно слово, из тех, что он знал, не могло выразить его состояние. Людей заменяют клонами, забирая самых живых, здоровых, обычных людей. На работе каждый второй теперь — такой. Здесь же находилась типография, и рекламные фирмы. Всё это одна большая семья, один тандем, а он — на очереди.

Раньше настоящих людей трогали только за провинности. Всё держалось в смутном балансе, жить можно. Тех, кто трудоустроен в центральных городах, как правило, вообще игнорировали, предпочитая людей с ферм, которые, благодаря тяжелому физическому труду, здоровьем так и полыхали.

Но что-то случилось. Почему-то, империя решила пойти ва-банк, забрать всех людей. Неужели лекарства так нужны? Или есть другие цели, в которых используют живой труд? Делали аккуратно, чтобы не вызывать панику. Но почему нероны боятся паники? Их власть везде. Разгадка тут же пришла на ум — чтобы скот не разбегался. Страх пробил Калима до глаз, налив их кровью. Лицо побагровело. Но вдобавок, он был взбешён. То качество, которое изгоняли со школьной скамьи, получило второе дыхание и всё смешалось: страх, злость, отчаяние, загнанность в угол.

В уме всплыла фраза из старых сказок:

— Нет зверя страшнее, чем тот, что в угол загнан. — Прошептал сжав зубы. Сжал кулак. Ударил себя по ноге. Ещё раз. Ещё раз. При следующем ударе боль пронзила ногу, Калим снял штаны, увидел синяк. Вид синяка вкупе с болью вернули ясность. Успокаиваясь, выдохнул. Ударил себя по синяку, от сильной волны боли прикусил губу. Капелька крови скатилась по подбородку и упала на кафель. На её место тут же полетела, неведомо откуда взявшаяся, слеза.

Застегнул штаны, вытер подбородок туалетной бумагой, которая была в дефиците. Обычно, ради этого использовали непроданные экземпляры газеты. Плевать.

Скупая антиквариат, Калим как-то давно раздобыл старый пистолет с тринадцатью патронами, которые, теоретически, не могли навредить неронам. Артефакт с колониального корабля, который теперь плавал мёртвым грузом по орбите. Был обнаружен после Красной Войны.

Перезарядил, снял предохранитель, сунул обратно под одежду. Не зря взял сегодня. Всюду неладное. Спокойствия прибавилось на пару капель. Сам на взводе сам, как этот курок.

Кое-как закончив рабочий день, проверив статьи новеньких, вышел. Глаза то и дело вылавливали из толпы медленно идущих, на лицах которых не было выражений. Совсем. Бетонная стена, а не лицо. Страх подкатывал к горлу, но Калим держался. Хоть бы с Беллой всё было хорошо. Независимо от обстановки, пора уходить. Переждут какое-то время в лесах.

Проходя по кварталам, невольно слышал, как истошно кричали люди. Раньше такое было только ночью, и то, не в центре города. Но сейчас вытаскивали прямо из толпы, тянули за собой, вырывающихся, по узкой улочке в трущобы. Калим пытался не обращать на это внимание, занял позицию по центру, чтобы не схватили. Но когда на его глазах выцепили из толпы брата и сестру, Калим не выдержал. Что-то ёкнуло в сердце, приступ злобы пересилил инстинкт сохранения, и он двинулся следом. Повернув за угол стал свидетелем ужасной сцены. Девочке высосали мозги большим шприцом, разрубили на части, сложили в контейнер, кричащего парня вырубили ударом по голове. Всё сложили в небольшой чёрный куб, который закрылся, поднялся в небо, и улетелв том же направлении, что и поезд. Среди бела дня. У Калима не было слов.

Всё произошло слишком быстро. Спасать некого. Приступ храбрости мгновенно улетучился. Двое неронов уже направлялись в его сторону, переговариваясь, и потому, не обращая на свидетеля внимания. Калим очнулся, кинулся обратно. Пробежал по луже, звук плеска эхом прокатился по улочке. Калим вырвался наружу и затерялся в безразличной толпе с бледными лицами. Сзади кто-то ойкнул. Прямо за его спиной тут же выхватили ещё двоих. Калим не обернулся, просто шёл дальше, пытаясь отвлечься на собственные мысли. Главное спокойствие.

Наверно, точно так же прилетал другой куб, который спускал клонов? Может быть, изымали только тех, чье днк уже скопировано? Себя он не давал оцифровать, значит, его клона пока нет в базе данных, а потому, его не должны забрать. Белла же клон, который чудом пережил белую горячку. Живет в ожидании смерти. Никто не знает, что её вылечили. Поэтому, любимую не должны тронуть. Но в голове снова и снова всплывал хриплый голос, говорящий брать живых сегодня. Возможно, оцифровка не важна, а людей выбирают по другим критериям. Но как-то всё слишком быстро.

Калим вышел за пределы города, покинув блокпост. Далеко спустя, когда интуиция, к которой он всегда прислушивался, вновь ожила. Будто вернулось то время, когда преследовал Независимый. Только в этот раз с недобрым предчувствием. Калим обернулся, увидел двоих неронов, от которых убежал. Те даже не остановились. Беззаботно шли на встречу. Калим поднял голову, увидел парящий над ними куб, который, если не знать, не заметишь. Слишком высоко. Журналист побежал мимо своего дома, в надежде, что те пошли только за ним. Обернулся, всё-таки, в дом зашёл один, но второй побежал следом. Понимая, что на кону вся семья, Калим повернул за угол ближайшего дома, достал пистолет и притаился.